Тайная вечеря

Прорицатель осторожно положил свой плащ на стол библиотекаря и, стараясь не шуметь, принялся изучать вымощенный плиткой пол. Плиты были плотно подогнаны друг к другу, и лишь две из них при давлении расшатывались. Это было именно то, что он искал. Призрак нагнулся и присмотрелся: плиты не соединялись известковым раствором, как остальные, их края и обратная сторона были чистыми — это недвусмысленно указывало на то, что их часто вынимали. Приподняв эти плиты, он с удовлетворением обнаружил трубу парового отопления. Прорицатель знал, что этот узкий кирпичный желоб проходил непосредственно над потолком трапезной, то есть тренированное ухо не упустит ничего из сказанного внизу.

Он осторожно лег на пол, вытянулся во весь рост, прижал ухо к полу и, закрыв глаза, попытался сосредоточиться.

Минуту спустя он отчетливо услышал скрежет. Это был звук отпираемого замка трапезной. Приглашенные Леонардо люди вот-вот войдут в обиталище «Тайной вечери».

— Что имел в виду маэстро, заявляя, что он омега?

Вопрос прекрасной Елены беспрепятственно достиг ушей подслушивающего. Звук женского голоса удивил Прорицателя.

— Впервые я услышал от него это утверждение у ложа сестры Вероники в день ее смерти, — ответил Марко ди Оджоне, чей голос Прорицатель сразу же узнал.

— Вы были у сестры Вероники в день, когда исполнилось ее предсказание? — восхищенно выдохнула Елена.

Эту ночь она провела без сна, с изумлением слушая разъяснения Леонардо и шутки его учеников насчет предстоящего позирования. Леонардо согласился писать с нее апостола Иоанна при условии, что прежде она при помощи своих спутников докажет, что способна постичь значение этой фрески.

После знакомства в Старом дворце с перворожденной дочерью Кривелли маэстро не мог выбросить ее из головы — ее красота произвела на него неизгладимое впечатление. Это был идеальный Иоанн. Но он всегда избегал совершать необдуманные поступки. Пару раз он приглашал ее в сопровождении маэстро Луини на свои знаменитые вечера, где потчевал гостей музыкой, поэзией и выступлениями трубадуров. Ему нравилось наблюдать за развитием отношений этой неожиданной пары. Девушка была очарована всем происходящим — быть допущенной в круг, с которым она прежде была знакома лишь по рассказам матери, для нее было превыше любых мечтаний. Это был сон, от которого ей не хотелось пробуждаться. С детских лет Лукреция Кривелли будоражила ее воображение, рассказывая ей о принцах и трубадурах, рыцарских обрядах и магических ритуалах, и конечно же, девочке не терпелось увидеть все это своими глазами.

— Сестра Вероника? Уф! Эта монахиня принималась бушевать по любому поводу, — пустился в воспоминания Марко. Он то и дело дышал на свои руки, тщетно пытаясь согреть их. В трапезной было холодно. Нужно было приступать к решению задачек на смекалку.

— В самом деле?

— О да. Она постоянно укоряла маэстро за его эксцентричные вкусы и критиковала за то, что он знает труды греческих философов лучше, чем Священное Писание. Честно говоря, они с маэстро не имели обыкновения беседовать об искусстве, тем более о его произведениях, но в день своей смерти сестра Вероника вдруг принялась расспрашивать его относительно трапезной.

— Но какое это имеет отношение к омеге? — запротестовала Елена.

— Позвольте мне все объяснить. В тот день Леонардо почувствовал себя оскорбленным. Сестра Вероника обвинила его в преуменьшении роли Христа в «Тайной вечере». И маэстро рассердился. Он ответил ей, что Иисус является единственной альфой этой композиции.

— Он так сказал? Что Иисус является альфой его фрески?

— Он сказал, что Иисус — это начало. Центр. Ось его произведения.

— Действительно, — произнес Луини, пытаясь разглядеть в полумраке силуэт Христа, — то, что Иисус занимает господствующее положение, не вызывает сомнений. Более того, мы знаем, что точка, от которой распространяется перспектива всей композиции, находится сразу над его левым ухом, под волосами. Именно здесь Леонардо поместил свой компас в первый день. Я видел это своими глазами. И от этой священной точки он наметил план картины.

Слова Луини удивили Прорицателя. Впервые он слышал его голос. Зато ему было известно, что тематика его произведений перекликается с еретическими сюжетами Леонардо. Как и маэстро, он был одержим историями из жизни Иоанна и написал ряд картин на эту тему. Детская встреча с Иисусом по пути в Египет, крещение в Иордане, голова, принесенная Саломее на серебряном блюде... Все паломники, поклонявшиеся «Богоматери», картине Леонардо в монастыре францисканцев, хорошо знали и Луини. «Волки, — произнес он, обеспокоенный присутствием Луини в святая святых тосканца, — всегда рыскают стаями».