Тайная война

– Макарыч, остаёмся на ночёвку здесь. Сейчас хозяин скотинку выделит на забой для ужина, и чтобы с собой мяса в дорогу взять. Распорядись, пусть наши ему помогут. Да, и скоро десяток сербов из местных гайдуков могут пожаловать, пойдут в хутор по дороге, смотрите, чтобы наши ребята по ошибке союзничков не подстрелили!

– Сделаем, вашбродь, передых под крышей – это хорошо, – улыбнулся унтер. – А то уже маненько притомились все в пути, да и железа этого на себе пёрли ведь тоже немало.

– Ничего, скоро скинем его, – успокоил сержанта Алексей. – Вот увидишь, как ему тут местные обрадуются. Видел, с какими они карамультуками здесь воюют, еще, наверное, деды из них стреляли. А тут два десятка гладкоствольных карабинов французской системы в подарок, да ещё с десяток из местного хлама от тех выбитых сипахов под Княжевацем.

Союзники явились ближе к полночи. Сначала подбежал вестовой от Макарыча, доложивший, что дюжина сербов, включая и сына хозяина, подходит по дороге к хутору. Все они вооружены ружьями, а у многих на поясе есть сабли. По лесу более никто не замечен, идут они без тайного сопровождения.

– Ну что же, будем разговаривать, – потёр руки Озеров. – Позвольте, Алексей Петрович, сегодня роль важного полководца сыграть? Мне вроде бы как и по возрасту «надувать щёки» будет привычнее.

– Да пожалуйста, – усмехнулся Лёшка. – Не больно-то уж и хотелось. Да ты, Мишель, и чинами-то, чай, повыше моего будешь. Куда уж мне до вас-то, Ваше благородие, вчерашнему егерскому прапорщику.

– Но-но, вы уж не прибедняйтесь так-то, подпоручик Егоров. Будете в моей свите, – и Михаил принял важный вид.

Командант гайдуков Братислав был живописен. Он стоял посредине комнаты в полушубке, подбитом на отворотах узорчатой парчой, в чёрной каракулевой шапке со свисающим с неё алым шарфом и в рыжих узких сапожках. В широкий красный ремень на его поясе было заткнуто аж четыре пистоля самых разных систем, длинный кинжал, пороховой рожок и ещё кривая сабля в зелёных ножнах. Этот чернобровый, усатый, с орлиным носом мужчина, видно, очень хотел выглядеть как можно воинственней и представительней. И теперь он топтался на месте, глядя на двух молодых русских, сидящих в свободной и расслабленной позе на скамьях.

Пауза явно затягивалась. Уже знакомый Деян вышел из-за спины своего командира и громко его представил: – Командант четы гайдуков, грозный для врагов Сербии Братислав Стоянович!

Командир гайдуков важно кивнул и сделал шаг вперёд.

Озеров сидел, словно римский сенатор, ему сейчас не хватало только лишь тоги с пурпурной полосой, ну и соответствующего профиля. Лицо у поручика, пардон, было типичное рязанское, с эдаким широким носом и большими голубыми глазами.

– Офицер для особых поручений при главном квартирмейстерстве Первой Дунайской армии Императрицы и Самодержицы Всероссийской Екатерины Второй, поручик Озеров!

Как уж там смог справиться с переводом Живан, было решительно непонятно, но после этого представления Михаила славный командант гайдуков, похоже, весьма «проникся» и сразу же сбросил с себя всю напускную важность. Перед офицерами стоял самый обычный человек с вежливым и приветливым лицом, просто немного увешанный всяким боевым железом.

– Присаживайтесь, голубчик, – Озеров величественно кивнул на стоящую чуть сбоку от стола скамейку. – Ваш человек, – и он кивнул на Слободана, – сказал, что вы меня очень хотели видеть? Это правда?

– Да, конечно, – перевёл ответ команданта Милошевич. – Когда русский отряд проходил здесь, к его огромному огорчению, он не смог лично засвидетельствовать своё почтение господам офицерам. Они так быстро тогда ушли с хутора, что он просто не успел прибыть сюда вовремя, за что просит его покорнейше извинить.

– Полноте, друг, – снисходительно махнул рукой Озеров. – У нас были важные дела, и мы действительно тогда очень спешили. Но мы всё же успели пообщаться с вашим помощником, как его там? Ах да, конечно, с Деяном, – и Михаил кивнул на переминающегося у порога гайдука. – И тот, кстати, нам поведал, что вы ведёте здесь свою непримиримую войну с захватчиками, и что за вашей четой числится уже немало славных дел.

– Да, конечно! – командант расправил плечи и подкрутил усы. Его чета – это гроза окрестностей для всех османов. И за его голову ими даже объявлена большая награда. Ни один турок просто так и без большого подкрепления не осмеливается лезть на эти лесные отроги Старо-Планины. Если бы у них было бы в достатке оружия и боевого припаса, то и турецким гарнизонам бы тоже не поздоровилось, – и он с уважением взглянул на стоящее у стены оружие егерей.