Тайная война

Из-за стволов деревьев напротив треснул один, второй ружейный выстрел, а затем уже раскатисто грохнул целый залп. Первую верховую пятёрку сбило на землю всю. Выскакивающие на поляну сипахи из своих полутора десятков потеряли более половины, и теперь их остатки неслись сломя голову обратно по своим же следам.

– Тьфу ты, – сплюнул Озеров, – теперь-то уже о нас все собаки в окрестностях будут знать. – Эх, всего лишь вёрст семьдесят ведь, наверное, осталось до Дуная.

– Никак по-другому нельзя было с этой погоней, Мишель, – словно оправдывался Егоров. – У нас просто времени не было их там охватить, они ведь уже на плечах у моего заслона висели, ещё бы чуть-чуть и посекли бы всех ребят. А теперь только ходу!

Остальные двое суток команда неслась со всей возможной скоростью. По два часа, сократили время больших привалов, из пищи теперь всех выручал только лишь талкан да орехи. Команда непрерывно двигалась и днём, и ночью, Егорову было уже теперь не до маскировки. Главным было проскочить эти семьдесят последних вёрст и выйти к ожидающим их галиотам. Третьего марта с ночи резко потеплело, а потом пошёл мелкий затяжной дождь. Брегово открылось в сером утреннем свете с левой стороны.

– Командир, там конница, разворачивается в нашу сторону, – доложился старший левого бокового дозора Трифон. – От сельской околицы сотни две на нас выходят.

– Братцы, нам нужен хороший рывок, в версте к северу длинный овраг начинается, там уже проще отбиться будет, бего-ом! – крикнул Лёшка, задавая для всех темп.

Лошадям сипахов было тоже непросто скакать по этой раскисшей хляби из снега и грязи. Дозорный десяток сходу влетел во вспучивший от талого снега ручей, и несколько лошадей даже пришлось из него с натугой вытягивать. Предстояло сделать приличный крюк, и всё это замедлило выход конницы на линию атаки. Наконец командир османского отряда увидел перед собой на небольшой возвышенности серые тени.

– Это русские, их уже три недели все ищут! Они посмели вступить на землю султана. Рубите их, правоверные! Алга!

– Курт! Готовьте фугас в ста шагах! Егеря! Штыки одеть! Первая шеренга штуцерных с колена, вторая фузейная стоя! То-овсь!

Раскисшее поле гасило скорость движения кавалерии, а изгиб оврага стеснял движение коней и заставлял их сбиваться в плотный порядок. Нырни сейчас команда егерей в этот овраг за спиной, и её там на выбор попросту расстреляют сверху все эти сотни всадников из своих карабинов и пистолей. Нужно было во что бы то ни стало сбить этот наступательный порыв противника, заставить его откатиться назад, а затем уже уходить и самим дальше.

– Штуцерные, прицел четыре сотни шагов, фузейные двести пятьдесят. Внимание! Штуцерные огонь! – И пятнадцать винтовок грохнули первым залпом. Вдали слетело с коней несколько фигурок.

– Заряжай! – Штуцерники сноровисто забивали свои «быстрые заряды» в стволы.

– Фузейные огонь! – Двадцать шесть гладких стволов выплюнули навстречу врагу свои пули. Не менее дюжины сипахов выбил этот второй залп, но турки, не обращая внимания на потери, продолжали нестись вперёд.

Штуцера заряжались чуть медленнее, и к рубежу в сто пятьдесят метров они были готовы к стрельбе одновременно с фузеями.

– Всем огонь! – и четыре десятка стволов залпом ударили по плотному строю конницы.

Курт, как и в том случае под Княжевицем, бежал сломя голову к основной команде. Фитиль был выставлен на пятнадцать секунд, ну же! Бабаах! – громыхнул взрывом осколочный фугас. Вжиу! – взвизгнули осколки над головой. Щёлк, – один ударил по прикладу штуцера. В спину кольнуло острым, и по ней что-то потекло, но егерь несся вперёд, не снижая своей скорости. Скорее добраться до ощетинившегося штыками строя и укрыться за ним!

Взрыв фугаса окутал подступы облаком порохового дыма. Заряд сработал ближе к голове строя, более двух десятков всадников и коней было выбито сейчас этим взрывом. Но самое главное, он внёс сумятицу в атакующий порыв турок. Задняя их половина в ужасе смотрела, как в кровавой мешанине на земле бьются кони и люди. Им уже не хотелось крови русских, убраться бы прочь и не лезть сломя голову вперёд! Но около трёх-четырёх десятков всё-таки вырвались из облака дыма и теперь накатывали на егерей.

Перезарядить ружья или приготовить гренады времени не было, оставалась одна надежда на пистолеты и на штыки. Бах! Бах! Бах! – зачастили вразнобой хлопки пистолей. Лешка, стоя на коленях в первой шеренге, прицелился и выжал спусковой крючок, сбив первого подскакивающего к нему всадника. А теперь штык! Он чуть приподнялся и вытянул вперёд штуцер с кинжалообразным клинком на конце.

Сбить, втоптать и разом посечь саблями эту шеренгу пехоты сипахам не удалось, слишком маленькие силы прорвались сейчас к ней, да и порыв был у них уже не тот. И, теряя людей от пистолетных пуль, всадники метались перед штыковой стенкой.

– Алга-а! – заорал полусотник и в бешеном отчаянии бросил коня вперёд. Трое его воинов кинулись вслед за своим командиром.