Тайная война против революционной Кубы

Пилоты революции с честью выполнили задачу, поставленную командованием революционной армии,— уничтожить «флот вторжения». Больше того, они фактически обеспечили себе господство в воздухе, ибо сбили шесть самолетов врага из шестнадцати, находившихся в распоряжении ЦРУ к утру 17 апреля (три других самолета были выведены из строя во время налета 15 апреля). Потери кубинской авиации в первый день боев составили два самолета.

Теперь центр тяжести борьбы против вторгшегося врага переместился на сушу. Уже утром 17 апреля на помощь отрядам народной милиции, принявшим на себя первый удар интервентов, начали подходить части регулярной кубинской армии. Вступил в бой батальон, расквартированный вблизи сахарного завода «Аустра-лиа». Затем в район боевых действий перебрасываются курсанты школы народной милиции из города Матансас. К вечеру в соприкосновение с противником входят еще один батальон, переброшенный из Матансаса, а также боевые колонны № 1 и № 2, усиленные танками

и тяжелой артиллерией. С рассветом 18 апреля отдается приказ начать генеральное наступление на позиции высадившихся наемников. Замысел командования революционной армии сводился к тому, чтобы двумя концентрированными ударами через Ягуарамас — Сен-Блас — Хирон и завод «Аустралиа» — Плайя-Ларга — Хирон отрезать основные силы наемников от моря, загнать их в болота и там уничтожить.

Несмотря на отчаянные попытки врага наладить оборону, несмотря на то, что утром 18 апреля агрессоры на короткое время ввели в бой американские реактивные истребители и организовали огневую поддержку с кораблей, участь десанта была предрешена. Потерявшие веру в быструю победу, отрезанные от кораблей, наемники ЦРУ думали уже не о вступлении в Гавану, а о том, как бы выбраться из пекла. Но спасения не было. Начавшие наступление части кубинской регулярной армии все крепче стягивали петлю на горле десанта. В борьбу против горе-освободителей активно включилось и местное население, которое, по расчетам американских «стратегов», должно было немедленно присоединиться к интервентам. В этом заключался еще один — главный — сюрприз, приготовленный агрессорам народом Кубы. Империалисты не учли (да и не могли учесть) революционный энтузиазм миллионов простых кубинцев, защищавших свои кровные завоевания. А между тем именно морально-политические факторы играли в сложившейся ситуации решающую роль и обрекли операцию на неминуемое поражение.

Дело в том, что, возможно, ни в одном другом районе Кубы за два с половиной года революции не было сделано столько для населения, как в Сьенаге-де-Сапата. До 1959 года население этого района влачило жалкое существование. Достаточно сказать, что поездка местного «гуахиро» в ближайший «центр цивилизации» занимала минимум три дня. В этой болотистой местности земледелие и скотоводство были невозможны. Единственный источник существования — обжиг древесного угля. Но сколько нужно было Кубе древесного угля?

В своем выступлении по телевидению 23 апреля Фидель Кастро приводил такие слова, сказанные одним

из местных крестьян в первые же дни после победы революции:

— Знаешь, человек выносливее собаки; здесь были собаки, которые подохли от голода, а мы вот не умерли... Человек выносливее собаки...

Победа революции коренным образом изменила жизнь обитателей Сьенаги-де-Сапата. Появились превосходные шоссейные дороги. Общий подъем экономики Кубы увеличил спрос на древесный уголь. В районе Лагуны-дель-Тесоро и поселка Хирон развернулось интенсивное строительство туристского центра на 1200 мест. В Сьенаге-де-Сапата появились врачи, бесплатно лечившие местных жителей. В момент вторжения наемников в этой зоне трудились около 200 учителей-добровольцев. Словом, революция дала местному населению то, о чем оно раньше даже не мечтало,— работу, хорошее жилище, школы, больницы. Удивительно ли, что среди крестьян не только не нашлось предателей, но, наоборот, с первых же минут вторжения сотни добровольцев взялись за оружие, чтобы отстоять свою революцию, свои завоевания от наймитов империализма?

Но есть ли вообще на Кубе место, где наемники могли бы надеяться хоть на какую-то поддержку? Если не считать американской военной базы Гуантанамо, такого места на острове Свободы нет. Больше того, нигде на Кубе «Бригада 2506» не могла рассчитывать даже на нейтральное к себе отношение. Конечно, имелись люди, готовые встретить агрессоров с распростертыми объятиями. Но их было немного — горстка озлобленных бывших эксплуататоров и их прихлебателей, не успевших удрать в эмиграцию. И к тому же они не представляли собой никакой реальной силы. В часы агрессии на Кубе не было ни одной попытки контрреволюционного путча. Конечно, здесь давали о себе знать своевременные меры бдительности, предпринятые кубинским народом 1, но, главное, к этому моменту контрреволюция уже не имела в стране экономической и социальной базы.