Тайная жизнь, или Дневник моей матери

– Слушай, ну и память у тебя! Я и сам об этом забыл.

– Алекс… мне бы хотелось встретиться с тобой.

– Нам не о чем разговаривать.

– До сих пор ты слушал только Шэрон. Почему бы тебе не выслушать и меня?

– Не могу, Бен.

– Может, поговоришь хотя бы с Сэмом? Пусть он расскажет тебе…

– Я говорил с Сэмом. Я знаю, он считает тебя невиновным, но я не думаю, что у него есть для этого хоть какие-то основания, кроме братской любви.

– Ты же не новичок в сфере юриспруденции. Почему бы тебе не помочь Сэму…

– Забудь об этом.

– Сколько времени мы были с тобой друзьями? Хотя бы в этом ты должен мне помочь.

– Я тебе ничего не должен. – В голосе Алекса скользнули неприятные нотки. – Так я скажу Тине, что она может рассчитывать на письмо?

– Ладно. – Бен, стиснув зубы, повесил трубку.

* * *

– Доброе утро. – Бен вскинул голову и увидел Иден. Она стояла на краю ямы, заслонив глаза от утреннего солнца. Он вдруг понял, что очень рад ее видеть.

– Я боялся, что после вчерашнего вы можете передумать.

Иден спустилась по лестнице в яму.

– Хотела посмотреть, не найду ли я еще чего-нибудь интересного. К тому же, я так понимаю, Кайлу не помешают лишние руки.

– Это верно. У него работала пара аспиранток, но они уехали примерно в то же время, когда тут появился я.

На самом деле две женщины уехали на следующий же день после его прибытия. Кайл пытался как-то оправдать их внезапное бегство, но Бен прекрасно знал, что именно он был тому причиной.

Иден сняла полиэтилен с того пятачка земли, на котором работала вчера утром, и взяла свою щетку.

– Иден, – промолвил Бен.

Она повернулась к нему.

– Я хочу извиниться за прошлый вечер. Я уже давно не водил женщину в ресторан, а потому сильно нервничал. Простите, пожалуйста.

– Все в порядке, – сказала она.

При этом она не добавила: «Все в порядке, мы можем попробовать еще раз». Его вычеркнули из списка возможных кавалеров. «Я тебя прощаю, но свой шанс ты упустил».

Он устроился в дальнем углу ямы и начал работать. Молчание давило на него хуже всяких слов. Возможно, Кайл таки рассказал ей обо всем прошлым вечером. Может, она приехала домой и заявила Кайлу: «Знаешь, этот парень словно не в себе». А тот кивнул и сказал: «Само собой. Он же полгода провел в тюрьме».

– Я тут нашла какие-то кусочки, – внезапно произнесла Иден, и Бен повернулся, чтобы взглянуть на землю в ее ладони. – Боюсь только, что это обычная грязь.

Он придвинулся поближе, и она пересыпала коричневые комочки ему на ладонь.

– Нет-нет, это действительно фрагменты керамики. Возможно, обломки той самой чашки, которую вы нашли вчера.

Они усердно работали в течение следующего часа, сметая землю на площадке и отмечая находки на специальной карте. Время близилось к одиннадцати, когда Бен встал и потянулся.

– Хотите апельсинового сока? – спросил он.

Иден подняла голову. Ее красиво очерченные губы были покрыты пылью.

– Не откажусь.

Он достал из кулера две бутылки сока и вернулся к яме. Присев в углу, Иден открутила крышечку и с наслаждением отхлебнула. Она уже не выглядела голливудской актрисой. Рыжая пыль покрывала ее икры, тянулась полоской от челюсти к виску.

Бен присел в противоположном углу и тоже сделал пару глотков.

– Что там новенького в дневнике вашей мамы? – поинтересовался он.

– Ее мать совершила самоубийство, – ответила Иден, упорно не поднимая глаз. – Японцы напали на Перл-Харбор, а сама она освоила искусство самоудовлетворения.

Бена позабавила эта искренность. Видимо, Кайл ей так ничего и не рассказал.

– Пожалуй, единственный способ выжить, когда вокруг рушится целый мир, – это научиться доставлять себе удовольствие, – заметил он.

Иден внимательно посмотрела на него.

– Мне как-то не приходило в голову взглянуть на все с подобной точки зрения. – Достав из кармана шорт ручку и листок, она что-то там нацарапала.

– Я и не знал, что мать Кайла покончила с собой.

– Она была чокнутой. – Иден коснулась кусочков керамики, лежавших возле нее на газете. – Страдала от галлюцинаций. Била Кайла и мою мать. Под конец выстрелила себе в голову. Кайлу было тогда пятнадцать. Он-то ее и нашел.

– Бог ты мой!.. Представляю, что он тогда пережил. А вы и раньше знали, что она была сумасшедшей?

Иден кивнула.

– Меня постоянно дразнили из-за того, что моя мать жила в пещере, а бабка была чокнутой. Дети в школе прыгали через скакалку и пели вот эту песенку. – Прикрыв глаза, она нараспев прочитала:

Старуха Свифт совсем одурела:
Ловила мышей и живьем их ела;
Призраков видела наяву,
А после снесла себе голову.

Она открыла глаза и снова взглянула на Бена.

– Никому и дела не было до того, что моя мать опубликовала двадцать шесть книг. Неудивительно, что я предпочитала говорить о своем отце, хотя совсем его не знала. Его в округе уважали, ведь это он основал местную газету.