Тайная жизнь Карла Юнга

Юнг вскорости ответил (20 февраля 1910 г.), попросив у Фрейда извинения за "еще один из тех приступов фантазии, которые я себе время от времени позволяю"[142]. Однако в том же году он снова вернулся к фантазиям по поводу превращения психоанализа в новую религию. В августе 1910 г. он написал Фрейду, что противники психоаналитического движения "высказывают очень интересные вещи, способные раскрыть нам глаза на многое"[143]. Эти критики утверждали, что психоаналитическое движение было скорее мистической сектой или культом, тайным обществом со степенями посвящения (как у масонов), нежели медицинской или научной программой. Юнг не отвергал эти обвинения. "Заслуживает внимания то, что говорится о секте, мистике, тайном жаргоне, таинствах посвящения и т.д". Он был согласен с тем, что противники направляли свой критицизм против того, что действительно "имеет все черты религии". Вместо того, чтобы отвергать обвинения в культе, Юнг предложил заняться защитой тайной социальной структуры движения.

"В конце концов, психоанализ и процветает-то исключительно в узком кругу единомышленников. Сокровенность для него подобна теплому дождю. Поэтому его еще долго нужно будет охранять от амбиций общественного мнения". Полностью знать все тайны может только элита, состоящая из особо избранных, посвященных в мистерии психоанализа — т.е. самих аналитиков. По мнению Юнга, психоаналитическое движение должно действовать не взирая на общественные условности и не предлагать публике ничего кроме обещания восстановления жизненных сил и возрождения для тех, кто пойдет на лечение. Как и в масонстве, где особое знание, принадлежащее исключительно иллюминатам, передается только иносказательно, психоанализ, по мнению Юнга, "штука слишком подлинная, чтобы быть немедленно признанным общественностью. Сперва в изобилии предлагаются сфальсифицированные экстракты и разжиженные растворы". А затем, после фантазий насчет отсеивания сторонников психоанализа в крупнейших университетах, он с воодушевлением провозглашает: "И тут начинается золотой век".

Но не прошло и двух лет как Фрейд и Юнг перестали даже разговаривать друг с другом. А "могучее массовое движение", которое должно было объединить венцев и швейцарцев, рассыпалось на несколько обособленных центров.

Часть вторая МИСТЕРИЯ

5. Полигамия

Нет сомнений в том, что ко дню своего тридцатидвухлетия в 1907 г. у Юнга были все основания испытывать чувство удовлетворенности. Он дорос в Бургхельцли до должности Oberarzt, т.е. стал вторым после Блейлера человеком в клинике. Его экспериментальные исследования по применению словесно-ассоциативного метода были признаны значительным новым достижением, помогающим поставить психиатрию на научный фундамент. Именно сообщения об этих экспериментах были переведены в основных английских, французских и итальянских научных журналах, благодаря чему он получил международное признание в области психиатрии. Он установил отношения с такой противоречивой фигурой как Зигмунд Фрейд и помог его движению стать до такой степени заметным, что этого уже нельзя было не замечать. Как впоследствии подтвердило голосование членов этого движения, Юнг прочно занимал второе место (после самого Фрейда) в команде психоаналитиков. Фрейд недвусмысленно продемонстрировал завистливым венцам, что он готов передать Юнгу право быть его харизматическим преемником, если тот того захочет. Теперь мы все знаем, что он этого не захотел.

По всем внешним признакам весна 1908 г. была для Юнга продолжением череды радостных триумфов и в личной жизни. Он отметил пятую годовщину свадьбы вместе со своей женой Эммой [урожденной] Раушенбах из Шаффгаузена и их двумя детьми (Агатой и Грет) в своих апартаментах в Бургхельцли. К концу этой весны Эмма вновь забеременела, и их единственный сын Франц Карл появился на свет в начале декабря того же года!. Юнг время от времени совершал поездки в Мюнхен для того, чтобы посовещаться с Эрнстом Фихтером — архитектором, строившим для них новый дом в Кюснахте — на берегу Цюрихского озера. Взглянув на юнговскую семью, любой увидел бы в ней завидный образец юношеской энергии, внутренней законченности и перспективности в финансовом плане.

Юнг (и это правда) успешно организовал буржуазное существование, к чему он, как "германский мандарин" и потомственный член немецкого образованного среднего класса, стремился с первых своих шагов. Событиям 1908 г. как ничему иному суждено было поставить под угрозу обуржуазивтше юнговской психики и направить его по пути, глубоко изменившем его взгляд на жизнь. Многие идеи, которыми он впоследствии отличался от Фрейда и остальных, уходили своими корнями в этот год. А его благополучной буржуазной жизни вскоре суждено было прийти в полный беспорядок.