Тайная жизнь писателей

Книготорговец не ответил. Я видел в окно, как мы оставляем позади пляж «Серебряная бухта». Сердце забилось еще отчаяннее. Куда он меня везет?

– Я только что видел, как вы отправили письмо. Кому, о чем?

– Ха-ха, какой зоркий сосунок! Это мои признательные показания, я отправил их в комиссариат полиции Тулона. Я написал, что убил Аполлин и Фаулза.

Так вот зачем мы едем на виллу «Южный Крест»! До мыса Сафранье оставалось меньше километра. Одибер задумал расправиться с Фаулзом!

– Понимаешь, я должен опередить Матильду. Не хватало, чтобы она сама его прикончила!

– Я-то тут при чем?

– Ты просто оказался в неудачном месте в неудачное время. «Сопутствующий ущерб» – так это называется. Вот смеху-то!

Я должен был что-то предпринять, чтобы не позволить совершиться этому безумию. Мне не осталось ничего другого, кроме как со всей силы ударить связанными ногами в спинку водительского кресла. Мое нападение застигло Одибера врасплох. Он вскрикнул, оглянулся – и получил второй удар, в голову.

– Ах ты, мерзкий червяк, сейчас я тебя…

Машина резко вильнула в сторону. По железной крыше тарахтел дождь, снаружи был форменный потоп, мне казалось, что машина – лодка, швыряемая волнами.

– Ты горько пожалеешь! – рявкнул мой патрон, хватая с соседнего сиденья свою кочергу.

Я думал, что он не потерял управление, но в следующий момент старенький «Рено» пробил заграждение и стал падать в пустоту.

3

Я не думал, что смерть так близка, и совершенно к ней не подготовился. На протяжении тех секунд, что машина летела вниз, я не переставал надеяться на чудо, благодаря которому меня минует страшная развязка. Ведь жизнь – это роман. Ни один автор не убьет рассказчика так задолго до развязки.

У этого мгновения нет ни вкуса смерти, ни вкуса страха. Я не смотрю со стократным ускорением фильм о своей жизни; замедленного воспроизведения, как в сцене автокатастрофы в фильме «Мелочи жизни» с Мишелем Пиколи, тоже не происходит.

Зато меня посещает странная мысль. Вернее, воспоминание о признании, которое я услышал недавно от своего отца. То было внезапное удивительное откровение. Он сказал, что ребенком я наполнял его жизнь светом. «Когда ты был маленьким, мы столько всего придумывали вместе!» Он не преувеличивал. Я помню наши прогулки в лесу, походы по музеям, на театральные постановки, помню, как мы собирали конструктор, что-то мастерили. Да разве только это! По утрам он отводил меня в школу и каждый раз по пути что-нибудь рассказывал: исторический экскурс, анекдот из жизни знаменитых актеров, грамматическое правило, просто маленький урок из жизни. До сих пор в моих ушах звучит его голос:

«Сказуемое прошедшего времени третьего лица согласуется в роде с подлежащим. Пример: он шел/она шла». «Свой чистейший синий цвет, запатентованный как l’International Klein Blue, Ив Кляйн создал, насмотревшись на небо Лазурного Берега». «Математический знак деления можно заменить знаком дроби». «Весной 1792 года, за несколько месяцев до того, как ему отрубили голову, Людовик XVI предложил заменить прямое лезвие гильотины на косое из соображений повышения ее эффективности». «В самом длинном предложении в «Поисках утраченного времени» Пруста восемьсот пятьдесят шесть слов, в самом знаменитом – шесть («Уже давно я рано ложился спать»), в самом коротком – два («Он посмотрел»), в самом красивом – семь («Любишь только то, чем не полностью владеешь»). «Слово «спрут» ввел во французский язык Виктор Гюго, впервые употребивший его в своем романе «Труженики моря». «Сумма двух последовательных чисел равна разнице их квадратов: 6+7 = 13 = 7² – 6²…»

То были радостные, но немного церемонные моменты; думаю, все, что я узнавал в такие утра, навсегда врезалось мне в память. И вот однажды – мне было лет одиннадцать – отец с глубокой грустью сообщил, что уже передал мне все свои знания, остальное мне придется узнавать из книг. Сначала я не поверил, но из наших отношений быстро ушла прежняя близость.

Отца не оставлял навязчивый страх меня потерять: что я разобьюсь на машине, заболею, буду похищен во время прогулки в парке каким-нибудь психом… Но в конце концов нас с ним развели книги. Книги, достоинства которых он сам так мне расхваливал.

Я не сразу понял, что книги не всегда несут раскрепощение. Еще они – разлучницы. Книги не только живут внутри стен, но и сами громоздят стены. Чаще, чем мы думаем, книги ранят, ломают, убивают. Книги – обманчивые светила. Прямо как хорошенькая мордашка Жоанны Павловски, занявшей третье место в конкурсе красоты на звание «Мисс Иль-де-Франс» в 2014 году.