Тайная жизнь ребёнка до рождения

Одним из самых убедительных подтверждений этого факта стал ряд замечательных исследований, проведённых доктором Деннисом Стоттом в начале 70-х годов прошлого века. Разумеется, нерождённый или только что родившийся ребёнок не может рассказать нам о том, какие материнские чувства он испытывал, находясь в утробе матери, и как он на них реагировал. Однако он, как и все мы, подвержен психосоматическому воздействию. Когда он чувствует себя счастливым, его физическое состояние часто улучшается, а когда он расстроен, то часто становится болезненным и эмоционально нестабильным. Поскольку основным источником эмоциональной жизни ребёнка в утробе является мать, доктор Стотт предположил, что его физическое и эмоциональное состояние при рождении и в первые годы жизни может дать представление о том, какие именно материнские эмоции он ощущал до рождения и насколько точно он их воспринимал.

Если доктор Стотт прав, то кратковременные стрессы будущей мамы не должны сказываться на ребёнке так же сильно, как долговременные. Именно это он и обнаружил в одном из своих исследований. У детей, чьи матери пережили во время беременности достаточно сильный, но кратковременный стресс (например, стали свидетелями яростной собачьей драки, получили нагоняй на работе или поссорились со старшим ребёнком, из-за чего тот сбежал из дома на целый день), не было выявлено никаких негативных последствий – ни физических, ни психических.

Некоторые могут возразить, что кратковременные переживания и, соответственно, недолгое воздействие материнских гормонов не оказывают особого влияния на эмоциональное и физическое здоровье детей. Но, исходя из этой логики, все участвовавшие в исследовании дети, подвергшиеся сильному и длительному стрессу, должны были бы родиться с проблемами со здоровьем. Однако это не так. На самом деле существует чёткое различие между разными типами стресса. Доктор Стотт выявил интересную закономерность: долгосрочные стрессы, не угрожающие эмоциональной стабильности матери (например, болезнь близкого родственника), практически не влияли на её будущего ребёнка, в то время как длительные личные конфликты часто имели негативные последствия. В большинстве случаев они были вызваны напряжёнными отношениями с близкими людьми – чаще всего с мужем, но иногда и с другими близкими родственниками.

По словам доктора Стотта, такие стрессы носили личный характер и имели две особенности: они, как правило, были постоянными (или могли вспыхнуть в любой момент) и не поддавались разрешению. Я же считаю, что тот факт, что у десяти из четырнадцати женщин, участвовавших в исследовании и подвергшихся этим стрессам, родились дети с физическими или эмоциональными проблемами, нельзя объяснить сугубо физиологическими причинами. В конце концов, оба типа долгосрочных стрессов, которые изучал доктор Стотт, были интенсивными, а значит, с одинаковой вероятностью могли привести к выбросу в кровь матери большого количества гормонов.

Разница между этими стрессами заключается именно в восприятии. В одном случае дети смогли почувствовать, что, хотя переживания их матери вполне реальны, они не угрожают ни им, ни ей самой; в другом случае они правильно ощущали, что её стресс представляет собой угрозу.

К сожалению, в своём исследовании доктор Стотт не учёл то, как матери, испытывающие личный стресс, относятся к своим нерождённым детям. Я думаю, что если бы он это сделал, то обнаружил бы, что сильные чувства женщины по отношению к своему ребёнку могут уменьшить влияние её стресса на его состояние. Любовь матери – самое главное. Когда ребёнок чувствует эту любовь, она создаёт вокруг него своеобразный защитный барьер, который может снизить, а в некоторых случаях даже нейтрализовать воздействие внешних факторов.

Трудно представить себе более напряжённую беременность, чем та, которую пережила женщина, которую я назову Сьюзен. Муж ушёл от неё через несколько недель после того, как она узнала, что ждёт ребёнка. Она постоянно сталкивалась с финансовыми проблемами, а на шестом месяце беременности у неё обнаружили предраковую кисту на одном из яичников. Врачи настоятельно рекомендовали немедленную операцию. Но когда женщина узнала, что в результате операции она потеряет ребёнка, она наотрез отказалась её делать. В свои тридцать с хвостиком Сьюзен считала, что это её последний шанс завести ребёнка, и отчаянно этого хотела. «Всё остальное не имело значения, – сказала она мне позже. – Я готова была рискнуть чем угодно, лишь бы родить». Думаю, в какой-то момент её ребёнок почувствовал это желание. Девочка, которую назвали Андреа, родилась здоровой и сейчас, на момент написания этой книги, растёт нормальным и счастливым ребёнком.