Тайная жизнь сатаниста. Авторизованная биография Антона Шандора ЛаВея

ЧАСТЬ III ДЬЯВОЛЬСКОЕ ЗНАНИЕ

Глава 10. Жизнь на краю мира

ЛаВей действительно живет в мире Дьявола — в туманной пограничной зоне между сумасшествием и здравомыслием, приемлемым и возмутительным, между наукой и сверхъестественным, — и все же остается, по словам одного из его единомышленников, «всегда за пределом». ЛаВей утверждает, что лишь в этом пограничье вечности и безвременья, где пространственно-временные точки отсчета заморожены или не существуют, возможно зарождение магии и лишь здесь воля мага может быть спроецирована наружу таким образом, чтобы наложить его желания на принцип «этому быть».

«В наше время все ищут независимости. Самый важный и дорогой товар, который продается с наценкой, — это цельная индивидуальность. Обычному человеку индивидуальность продают в рекламе пива или обуви. Настоящей магии можно достичь, только если изолировать себя от основной массы настолько полно, насколько это вообще возможно, — утверждает ЛаВей. — В исполнении того, что, скорее всего, в тот же момент, что и вы, не делает больше никто в мире, есть великая сила. Если вы слушаете музыку, которую когда-то насвистывали все, но которая потом, с течением времени, была предана забвению, вы делаете нечто уникальное, черпая энергию из этой потерянной песни. В этом и заключается сила исключительности. Когда вы делаете нечто невообразимое для других, то, что мало кто может себе даже представить, вы излучаете яркий свет, подобно маяку; и если есть силы, способные исполнить ваши повеления, то, таким образом проявляя свою уникальность, вы сумеете заручиться их вниманием и завоевать их сочувствие».

Сам ЛаВей ведет замкнутый образ жизни. Верный своей вампирской природе, он отходит ко сну лишь в предрассветное время, а лучшую свою работу выполняет именно в те часы, что предшествуют восходу солнца. Он изолировал себя от всех событий, могущих хоть как-то заинтересовать масс-медиа, и от всех людей, чьи лица мелькают на страницах таблоидов; вместо этого для получения общей картины интересующих его новостей он использует разветвленную систему своих помощников. В течение последних нескольких лет ЛаВей развернул кампанию против отупляющего эффекта, оказываемого телевидением на работу мозга, отталкиваясь от того, что если исключительность является мощным магическим проводником, то, таращась с утра до вечера в ящик, перед которым точно так же сидят миллионы человек, ничего достичь нельзя. ЛаВей назвал ТВ «великим классификатором», уподобив его Богу из-за вездесущности и стремления к универсальной стандартизации.

«В прошлые века, — пишет ЛаВей, — главным контролирующим центром была Церковь. Она диктовала мораль, подавляла свободные высказывания и препятствовала развитию всякого великого искусства и музыки. Теперь вместо Церкви у нас есть телевидение, которое точно с тем же успехом, что и Церковь, навязывает нам моду, мысли, стереотипы, цели, используя во многом те же самые приемы, но на сей раз, искусно маскируя все это под лакомой оболочкой, так что никто этого не замечает. Место грехов, которые раньше использовались, для того чтобы держать людей в повиновении, теперь занял страх показаться неприемлемыми и неадекватными (из-за не тех туфель, не того сорта пива, не той марки дезодоранта). На этот страх, кроме того, накладывается еще и ощущение незащищенности наших собственных личностей. В то же время все ответы и решение всех проблем, связанных с этими страхами, даются этим же телевидением — и только телевидением; только путем приобщения к телевизионной культуре могут быть отпущены современные грехи отчуждения и остракизма».

Сатанисты, по определению ЛаВея, — это те редкие индивиды, кто, помимо всего прочего, чувствует инстинктивное неприятие контакта с большими массами народа, будь то в образе мыслей, одежде, музыкальных пристрастиях, развлечениях или автомобилях. При рассмотрении заявления потенциального члена Церкви Сатаны ЛаВей внимательно изучает, до какой степени заявитель неосознанно отождествляет себя с концепциями и персоналиями, появляющимися и муссирующимися в масс-медиа. Для него существует ясное различие между прирожденными иконоборцами и революционными выкормышами СМИ, вся девиантность которых — и в одежде, и в «шокирующем» поведении — нацелена только на то, чтобы быть принятыми в определенную социальную группу. ЛаВей обращает внимание на неприятие телевидения и наличие любимых книг, фильмов и анекдотов для того, чтобы определить, насколько сатанинские ценности близки претенденту.