Тайник на Эльбе

Отто Лисс подробно рассказал о школе, в которой проходил подготовку, о ее руководителях, о полученном задании. Он должен был организовывать диверсии на промышленных предприятиях, в частности вывести из строя крупнейший нефтеперерабатывающий завод. Лиссу были сообщены адреса двух явок. Однако обе явки оказались проваленными. Агенту едва удалось установить это и благополучно уйти.

Азизов усмехнулся.

- За вами же наблюдали, Лисс. И о школе в Остбурге мы кое-что знаем. Словом, пока вы не сообщили ничего нового.

Лисс молчал.

- Почему вас не снабдили взрывчаткой?

- Должны прислать. Было условлено, что, как только устроюсь, свяжусь...

- Чепуха. - Азизов встал. - У вас же не было передатчика.

- Он имелся на явке.

- Быть может, у Седобородого?

- Нет, об этом человеке я никогда ничего не слыхал. Я говорю правду, гражданин следователь.

- А он. Седобородый, знал вас, и притом великолепно. Почему?

- Думаете, предал меня по заданию... оттуда?

- Вы и сами так думаете.

- Меня забрасывали дважды - во Францию и в Польшу, и оба раза удачно. - Лисс потер лоб. - И вот теперь... Нет, ничего не понимаю! Неужели то, что вы говорите, правда? Не могу поверить...

- Да. Вас предали свои же.

- Тогда, тогда... - Лисе вдруг напрягся, вцепился руками в край одеяла. - Я раскрою вам одну тайну. Это очень важно. Я узнал о ней совершенно случайно!..

Рассказ Отто Лисса

Как я уже говорил, подготовку к выполнению задания проходил в Остбурге. Подробности вам известны. Когда все было закончено, я получил несколько свободных дней. Затем меня должен был забрать специальный самолет.

Днем я не показывался в городе, вечером же это разрешалось. С наступлением темноты я отправлялся куда-нибудь в порт. Там много кабачков, где можно приятно провести время.

В последний перед вылетом вечер я приехал в порт в обычное время. И нос к носу столкнулся с человеком, которого знал еще в молодости, но давно потерял из виду. То был Карл Брейер, довольно видный член НСДАП, в прошлом крейслейтер1 одного из районов Тюрингии, затем руководитель какого-то отдела в крипо2, а сейчас, как я узнал, штандартенфюрер3 СС и сотрудник СД.

1 Крейслейтер - руководитель окружной организации фашистской партии.

2 Крипо - уголовная полиция в гитлеровской Германии.

3 Штандартенфюрер - чин в СС, соответствует полковнику.

Мы никогда не питали друг к другу особых симпатий. Но так бывает - два земляка, встретившись в чужом городе, всегда испытывают чувство близости. А я да и он не имели в Остбурге знакомых.

Спустя полчаса мы сидели в ночном кабаке. Бренчал пианист. Несколько пар танцевали. Мы выпили. Я посоветовал спутнику отыскать себе девицу и тоже стать в круг. Он молча указал на свою левую руку. Тут я заметил, что она странно неподвижна.

"Ушиб, - пояснил он, - сильный ушиб. Словом, не до танцев".

Я вопросительно на него поглядел, но он ничего больше не сказал.

Впрочем, скоро он стал более разговорчив; мы порядочно выпили, и Брейер стал хвастать своими делами. Он ткнул себя пальцем в грудь, на которой болтался новенький Железный крест, и заявил, что третьего дня получил его из собственных рук рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.

"За что?" - спросил я.

Брейер хитро ухмыльнулся.

"Видишь ли, причин много. Но главная - это операция с архивами".

Я недоуменно пожал плечами, не понимая, о чем идет речь. Он пояснил: в западных районах Советского Союза, так же как в Польше, Чехословакии и другие странах, оккупированных вермахтом, были созданы многочисленные отделы и отделения гестапо, абвера и СД. За время оккупации в них накопилось большое количество архивов. Ценность этих архивов огромна. Когда началась эвакуация на запад, поступило строжайшее предписание - бумаги вывезти на территорию рейха и сохранить в специально оборудованных тайниках.

"И эту операцию проводил ты?"

"Не всю... - Брейер замялся. - Словом, я вывез большой транспорт архивов из группы городов России".

"Ну, а рука? - не унимался я. - При чем здесь рука?"

Брейер не ответил.

Время бежало. Было уже далеко за полночь, а мы все пили. О поврежденной руке Брейера я больше не спрашивал - мне, собственно, это было ни к чему. Пил и чувствовал себя великолепно. Я полагал, что и он не думает ни о чем, кроме вина. Однако ошибся. Брейер, окончательно опьяневший, вдруг наклонился ко мне, обнял за плечи, зашептал:

"Веришь, я чуть было не погиб... Представь, кругом вода, чувствую, что захлебываюсь, тону, и ничего не могу поделать, чтобы спастись..."

"Но ты же цел и невредим", - сказал я.

Брейер кивнул, налил себе полную рюмку, выпил.