Тайник на Эльбе

Аскер и Ланге прошли в кухню. Сначала они слышали журчание воды в умывальнике. Затем раздались торопливые шаги Лизель. До них донесся ее голос и лепет девочки.

Прошла еще минута. Вот хлопнула входная дверь, и в доме стало тихо.

Герберт и Аскер вышли в коридор, приникли к окошку, чуть отодвинув занавеску. По дорожке шла Лизель, ведя за руку Рози. Аскер скосил глаза на товарища. У Ланге были плотно сжаты губы, дрожал подбородок.

Аскер обнял его:

- Хотите сигарету?

Ланге кивнул. Покурили, сидя на стареньком диванчике. Аскер поднял глаза и увидел на стене портрет Герберта, увитый траурной лентой.

- Совсем как у Марка Твена, - пошутил он, чтобы разрядить обстановку. - Почти что присутствуете на собственных похоронах.

Ланге встал, шагнул к портрету.

- Не трогайте!

Ланге остановился, озадаченно поглядел на товарища. Сообразив, кивнул.

- И жене скажите, когда придет.

- Понимаю...

Они прошли в ванную. Умывшись, вернулись в комнату.

Аскер сказал:

- Придет Лизель, попросите ее сходить к Шталекерам домой. Никаких разговоров: просто зашла, чтобы проведать подругу. Пусть попытается узнать, что за люди были в доме, что там произошло.

- Быть может, сперва позавтракаем? Наверное, голодны? Да и я, признаться, не прочь...

- Не мешает, - согласился Аскер, у которого давно сосало под ложечкой.

Вскоре вернулась Лизель. Она сообщила: бабушка очень обрадовалась внучке. Девочка пробудет у нее три дня.

- А теперь завтракать, - сказал Ланге. - Придумай что-нибудь, Лизель.

Женщина опустила голову, поджала губы.

- Понятно, - сказал Герберт. - Но я уверен, кое-что найдется в моем ранце. Иди, Лизель, распакуй его.

Лизель просияла и выбежала из комнаты.

- Хорошая она у вас, - тихо проговорил Аскер.

- Еще бы! - Ланге поднял на Аскера счастливые глаза. - А вы? Ваша жена?.. - Он не договорил, увидев, что товарищ чем-то озабочен.

- Передатчик! - негромко сказал Аскер.

Ланге кивнул, раскрыл ранец Аскера. На дне лежал небольшой металлический ящик, Ланге извлек его. Затем он и Аскер прошли на кухню. Лизель возилась у плиты, ставя на газ воду.

- Скажи, Лизель, помойное ведро - это то, что стоит у раковины?

- Да, Герберт. - Женщина улыбнулась. - Ты же знаешь, оно всегда там стояло.

- Всегда, ты права. - Ланге направился к ведру.

- Но зачем оно тебе, Герберт? Уж не думаешь ли ты выносить его сам?

- Да, Лизель. Буду выносить все время, пока мы здесь, в Остбурге. Ты же не должна к нему прикасаться. Лей и швыряй в него все, что вздумается, но не трогай его, поняла?

- Нет, Герберт...

- Лизель, - сказал Ланге, указывая на ящик, - эта штука очень для нас с тобой дорога.

- Это золото, Герберт? - шепотом спросила женщина.

- Ценнее, чем золото. Поняла?

- Да, - неуверенно произнесла Лизель.

- Ну вот и хорошо. Я хотел оставить его в ранце, но потом рассудил, что так будет опасно.

- Опасно, Герберт?

- Представь, что в квартиру проникли воры. Куда они прежде всего полезут? Конечно же, в ранцы.

- Сейчас много воров, Герберт. Совсем недавно, третьего дня, обокрали квартиру по соседству. Вынесли буквально все.

- Вот видишь! Ну, а какому вору взбредет в голову искать ценности на кухне, да еще в помойном ведре?

- Да, Герберт, ведро ему было бы ни к чему.

- Значит, решено. Гляди, я опускаю ящичек в ведро.

Женщина кивнула, хотя все еще плохо понимала мужа.

- Гляди, Лизель, как ловко - он совершенно скрылся под картофельными очистками.

- Ящик так и будет лежать в ведре?

- Да, там ему ничего не сделается. Футляр устроен так, что не пропускает воду. А когда надо будет, мы его вынем и ополоснем... Только, Лизель, о ящике никто не должен знать. Ни одна живая душа. Ланге усмехнулся: - Если, конечно, не хочешь, чтобы меня затаскали по всяким учреждениям: откуда взял, да как, да что...

- Все будет так, как ты скажешь, Герберт.

- Вот и отлично. Торопись с завтраком, Лизель. Мы так голодны, что, кажется, съедим друг друга.

- Лизель, ты все еще дружна с Бертой Шталекер, не так ли? спросил Ланге, когда с едой было покончено.

- А как же, Герберт! Она очень хорошая, Берта.

- Что она, здорова?

- Я видела ее позавчера. Здорова, но очень ей достается.

- Не пойму. Они же одни с Отто? Детей-то нет.

- Нет детей, есть взрослые нахлебники.

- О ком ты?

- Офицеры у них живут. Два офицера. Гостиницу ведь разбомбили. Вот к ним и определили двоих. И стирай на них, и готовь. - Лизель вздохнула: - Правда, сегодня, кажется, жильцы должны были уехать.

Ланге шумно перевел дыхание. Не смог сдержать вздоха и Аскер.

Он сказал:

- Мы хотим попросить вас отправиться к Берте Шталекер. Поговорите с ней, поинтересуйтесь, будут ли у них жить другие офицеры. О нас, разумеется, ни слова.

- Сейчас?

- Пожалуйста. Только не задерживайтесь. Мы ждем вас.

Лизель вновь покинула дом.

Когда она вернулась, Герберт заканчивал бритье. Аскер дремал, положив голову на руки: дали себя знать события минувшей ночи и то, что произошло в первые часы их пребывания в городе. Скрипнула дверь. Аскер вскочил на ноги.

- Это я, - сказала Лизель. - У Шталекеров все в порядке. Берта одна в доме. Гостей больше не предвидится.

- А Отто? - спросил Ланге.

- Он на заводе.

И Лизель принялась стаскивать плащ.