Читаем Тайник на Эльбе полностью

Минут через пятнадцать Кригер вернулся. Тронулись в обратный путь. Ехали молча. Кригер просматривал какие-то бумаги. Аскер был погружен в раздумье. Пришло время вплотную заняться сварщиком, от которого перебежчик Хоманн узнал об архивах и тайниках. Рождался новый план проверки Висбаха и еще одного человека, который, как и Висбах, должен был иметь отношение ко всему тому, что рассказал Георг Хоманн.

2

Кладовщик Кребс работал на заводе "Ганс Бемер" третий десяток лет. В сорок первом году его мобилизовали в вермахт, а спустя шесть месяцев он вернулся в Остбург без ноги, которую потерял где-то под Гжатском.

Это был человек лет пятидесяти, шумный, жизнерадостный, заядлый спорщик, любитель скачек. Где бы ни появлялся Кребс, он сыпал шутками, острил, что-то мурлыкал под нос.

На характер его не повлияло даже увечье. Кребс быстро привык к своей деревяшке и так ловко с ней управлялся, что со стороны казалось, будто она у кладовщика всю жизнь.

Закончив работу, Кребс обычно отправлялся в расположенный близ завода бар "Нибелунги", где можно было встретить знакомого, поболтать, обменяться новостями. Кребс здесь и обедал - приносил еду и заказывал кружку пива.

Сегодня Кребс несколько запоздал. И, войдя в бар, обнаружил, что почти все места заняты. Только в дальнем углу был свободный столик. Кладовщик поспешил к нему, ловко лавируя между официантами и посетителями.

С противоположной стороны зала к столику шел высокий, наголо обритый мужчина, в очках, из-за которых приветливо поблескивали светлые глаза. Он уже готовился усесться, но, увидев Кребса, посторонился и, улыбнувшись, кивнул.

- Простите, - сказал он, пригладив небольшие темные усы, кажется, я опоздал...

- Кребс замотал головой.

- Нет, нет, вы, как говорится, первый у столба, обошли меня не меньше чем на полкрупа. Поэтому садитесь. Садитесь же, не теряйте времени!

Незнакомец продолжал отказываться.

- Столик все-таки ваш, - сказал он. - Сейчас погляжу, где можно будет устроиться. Черт! Ни одного свободного места.

Тогда Кребс предложил компромиссное решение: столик занимают вместе - они отлично поладят.

Посетитель не стал возражать. Они сели, заказали пива.

- Ваше лицо мне знакомо, - сказал кладовщик, внимательно разглядывая соседа. - Любопытно, где это я мог вас видеть?

Тот пожал плечами.

- Но как вас зовут? - допытывался Кребс.

- Генрих Губе.

- Погодите, погодите - шофер?

- Шофер.

- Тупица! - Кребс хлопнул себя по лбу. - Вы же возите директора Кюмметца!

- Да, я его шофер.

- Ловко! - воскликнул кладовщик. - Оказывается, мы трудимся на одном и том же заводе... Ага, вот и пиво... Самое время спрыснуть знакомство!

- Нет, серьезно, вы тоже служите на "Бемере"?

- Черт возьми, более двадцати лет!

- Тогда действительно ловко. - Аскер поднял кружку. - Ваше здоровье, приятель. Но, простите, за кого я должен пить?

- За Эриха Кребса. Я кладовщик Кребс, заведую складом материалов и запасного инструмента.

- Ого! Знакомство, которое приятно вдвойне.

Они выпили.

Аскер угощал собеседника сигаретами, смеялся, шутил. Кребс отведал тем же, рассказал новому знакомому несколько забавных историй.

- Я в восторге от вас, дружище! - воскликнул Аскер. - И если когда-нибудь понадобится мой "бьюик"...

- Не могу ответить тем же, - сказал Кребс. - Машины у меня нет. А склад - это склад, порога которого не переступает никто. Кроме меня, разумеется. Я там - круглые сутки.

- Вы говорите так, будто и ночуете в своей кладовке! - Аскер рассмеялся.

- Если и не ночую, то уж во всяком случае нахожусь неподалеку. Я-то ведь живу на заводе.

- Живете на заводе? Как это понять?

- В самом прямом смысле. - Кладовщик дернул плечом. - Так уж пришлось. В прошлом году мой дом разбомбили. Это счастье, что я одинок и мне не пришлось оплакивать семью, которая наверняка бы погибла. Оставшись без крова, я долго искал квартиру. Но все было слишком дорого или чересчур далеко от завода, а мне трудновато ездить каждый день за несколько километров.

- Конечно, - сказал Аскер.

- Так вот, я уже собирался перейти на соседний завод - там обещали помочь с жильем. Тогда директор Кюмметц распорядился, чтобы мне отвели каморку, которая примыкает к кладовой.

- Там и живете?

- Что же делать? Комнатка, правда, мала, но мне одному много ли надо!

- Еще по одной. - Аскер сделал знак официанту, прошел к механическому пианино и опустил монету.

Зал бара наполнился звуками старинного тирольского вальса. Кребс принялся подпевать. Аскер - тоже.

- Вероятно, у вас богатый выбор различного инструмента и материалов, - сказал разведчик, когда пианино, отгремев положенное число минут, смолкло. - Представляю, чего только нет в вашей кладовке!

- Грех жаловаться. - Кребс хитро подмигнул. - Я запаслив и скуп, как Гобсек. Поэтому есть все, что нужно.

- Ну, это вы хвастаете, приятель. Бьюсь об заклад, что не все.

- А ну-ка! Говорите! Говорите, и я ставлю три против одного, что ошибетесь. Три кружки пива против одной вашей, что обязательно проиграете!

- Идет. - Аскер подумал и сказал: - Аккумуляторов для моего "бьюика" наверняка не найдется!

Кребс рассмеялся.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

Военная история / История / Образование и наука