Тайник на Эльбе

- Уже год, ты же знаешь.

- А сейчас кто-то туда вошел.

- Не может быть. Утром я шла мимо - на двери замок, окна закрыты ставнями.

- Вошел, - повторил старик, упрямо дернув головой.

- Вечно тебе мерещится бог знает что. - Хильда, шаркая по полу стоптанными туфлями, удалилась.

Мюссель продолжал сидеть у окна. То и дело он поглядывал в сторону дома. Прошло с полчаса. Вдруг бакалейщик вытянул шею, удивленно засопел. Из-за деревьев появился человек. Теперь он шел назад.

- Тот самый, - прошептал старик, узнав прохожего. - Хильда!

Жена вошла. Мюссель пальцем указал на прохожего.

- Гляди. Возвращается, а?

- Ну так что?

- Дом-то нежилой!

Уступая упрямому мужу, старуха сменила туфли, надела плащ и вышла на улицу. Она дошла до дома, так заинтересовавшего бакалейщика, и вернулась обратно.

- Ну? - спросил старик.

Хильда выглядела удивленной.

- Замок, - сказала она. - Замок на месте. И ставни заперты. Все, как прежде.

- Я говорил! - Мюссель разволновался. - Говорил, что тут нечисто. Надо в полицию!

- Но зачем, Людвиг?

- А вдруг - воры?

Он завозился в кресле, попытался встать.

- Хорошо, хорошо, я схожу, - поспешила сказать Хильда.

- Нет, ты не сможешь толком. Я сам!

И, несмотря на протесты жены, он с трудом поднялся на больные ноги, взял палку. Жена помогла ему надеть пальто, подала шляпу.

Через двадцать минут бакалейщик Мюссель сидел у полицейского инспектора и, стараясь не пропустить ни одной подробности, рассказывал о своих подозрениях.

Прохожий, о котором шла речь, был Карл Кригер.

5

- Час прошел, за ним второй и третий, а Дитрих и Торп сидели друг против друга, почти не меняя позы: Торп на полу, прислонившись к стене, вытянув ноги и положив на колени связанные руки, Дитрих на низенькой скамейке у входа, поигрывая изящным "вальтером". У Дитриха побаливали концы лодыжек, на которые были надеты башмаки-протезы, и он время от времени потирал их свободной рукой.

Что касается Торпа, то он, казалось, отчаялся и покорился судьбе. Пленник не двигался, глаза его были полуприкрыты, лицо выражало усталость. На самом же деле он внимательно наблюдал за своим стражем. Мозг Торпа напряженно работал, отыскивая путь к спасению. Мелькнула мысль - попытаться соблазнить деньгами сидящего перед ним человека. Но Торп отказался от этого намерения, как только заглянул в глаза Дитриха - ненавидящие, беспощадные...

Что же делать? Торп чуть пошевелил руками. Кисти стянуты крепко. Ноги - тоже. Но вязавший его человек, видимо, неопытен в этом ремесле. Ничем иным не объяснишь, что узел веревки, связывавшей руки, сделан сверху. Торп прикинул: если как следует изогнуться, пожалуй, дотянешься до него зубами.

Торп решил попытаться...

Вскоре у пленника участилось дыхание, он захрипел и повалился на бок, ударившись головой об пол.

- Воды, - прошептал Торп.

Дитрих не шевельнулся.

- Воды, - вновь взмолился пленник, извиваясь на полу.

Дитрих продолжал сидеть. Но Торп, не перестававший наблюдать, отметил, что "припадок" произвел впечатление. Это придало ему новые силы. Торп продолжал метаться. Потом, будто ослабев, затих. Дитрих почувствовал неловкость. Он не испытывал жалости к фашисту. Просто было неприятно, что человек связан и беспомощен. Еще, чего доброго, помрет. Дитрих встал и, пятясь, чтобы не терять пленника из поля зрения, вышел на кухню.

Кран находился сбоку, в углу. Там же висела на гвозде кружка. Дитрих рассудил, что не сможет набрать воды, не выпустив пленника из-под наблюдения. Он вернулся, пошире растворил дверь в кладовую. Но это мало что изменило.

Так бывает - Дитриху вдруг и самому захотелось пить. Что же предпринять? Как добыть воды? Он осторожно взглянул на пленного. Тот лежал не двигаясь, бледный, с плотно закрытыми глазами - возможно, лишился сознания.

Держа оружие наготове, Дитрих стал медленно отходить к крану. Угол зрения менялся, постепенно выступавшая стена загородила вначале голову и прижатые к груди руки Торпа, затем его живот и бедра. А до крана еще далеко. Вот уже видны только ноги пленника. Они не двигаются. Значит, фашист, как и прежде, лежит спокойно. Не теряя ног Торпа из виду, Дитрих нащупал и повернул кран. Полилась тоненькая струйка воды. Он сорвал со стены кружку и подставил под струю.

Когда угол стены скрыл сторожа, Торп быстрым движением поднес связанные кисти ко рту, впился в веревку зубами. Веревка была груба, узел сильно затянут. Торп в кровь раздирал десны, с такой силой действовал челюстями, что их стала сводить судорога. Но он ничего не замечал. Только бы успеть!..

Дикая радость охватила его, когда узел стал поддаваться.

Все это время он не спускал глаз с двери. Как только тень сторожа, лежавшая на полу, шевельнулась, Торп опустил руки и застыл в прежнем положении. Узел не был развязан.

Дитрих принес воду, поставил кружку на пол, носком ноги пододвинул Торпу.

- Пей, - сказал он. - Слышишь, пей, это вода.

Торп не двигался.

Дитрих выждал, потом коснулся рукой Торпа. Пленник, будто очнувшись от обморока, застонал, дернулся. Неловкое движение плеча, и кружка опрокинулась. Вода широкой струей разлилась по полу.