Тайник в Балатонфюреде

— Алло, Ярда? Как ты там жив, дружище? Это Зденек из Топольчан! Узнал? Ещё бы ты меня не узнал, если наша видеокамера до сих пор в вашем отделении обретается… Просил, между прочим, на один день, для следственного эксперимента, а не возвращаешь уже второй месяц! — затем минуты три майор Божик молча кивал головой, выслушивая ответ собеседника, а потом продолжил: — А теперь о делах серьезных. Ты такого Дьёрдя Тёкёли знаешь? — Знаешь. Очень хорошо. Ты можешь организовать донос на него — ну хоть бы о незаконном винокурении? — Знаю, что все гонят — ну и что? Главное — чтобы было письмо доброжелателя. — Зачем? Это другой вопрос. У нас есть подозрение, что оный Тёкёли хранит у себя огнестрельное оружие, и не просто оружие — а армейское, нарезное, автоматы в частности. — Сколько? Не знаю, но не менее десяти. — ЧТО!?!? — Майор растерянно замолчал, недоуменно посмотрел на Крбушика, а затем неуверенно проговорил в трубку: — Ты точно в этом уверен? Из Братиславы? — Ладно, хорошо, будь здоров… — и положил трубку. А затем, пожав плечами, добавил — уже Крбушику:

— Вот такие вот дела, Ладо…

— Какие?

— Ему сегодня звонили из Братиславы, сказали, что, возможно, этот Тёкёли хранит у себя оружие, и велели наладить наблюдение — но НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не устраивать обыска! Ты что-нибудь понимаешь? — Крбушик не ответил, лишь отрицательно покачал головой. — Вот и я ничего не понимаю…

* * *

Странно… Прошло уже пять дней — а приказа сматывать удочки так и не поступило… Как тот конкурс в «Литературной газете» во времена оны — «Что бы это значило?»…

Ладно, первый день после разговора с «просто Зораном» и отправки сенсационной информации в Москву он абсолютно законно посвятил отдыху — с самого раннего утра отправился в купальни Сечени (благо, работают они чуть ли не с шести часов), где не только наплавался до полного изнеможения в открытых бассейнах, но и вдумчиво на практике изучил все прелести бассейнов внутренних — отважно окунувшись даже в купель с ледяной водичкой — Бог знает, для каких целей спрятанной в отдельном закутке. Все же купальни — штука чертовски приятная, что ни говори! Затем отправился на поиски какой-нибудь аутентичной венгерской харчевни с гуляшом и турошчусой[26] — в результате чего пообедал в уютном ресторанчике на Андраши ут, после чего прокатился на ритуальный для всякого посещающего Будапешт Рыбачий бастион. Спустившись на Москва тер — купил венгерскую сим-карту, на метро вернулся на левый берег Дуная, побродил по Белварошу Пешта — впервые изнутри поглазев вместе с какой-то итальянской туристической группой на базилику святого Иштвана (доселе он видел её лишь снаружи); в общем, отдохнул душой, как говорится.

Второй и третий день прошли примерно так же — плюс десятка полтора звонков жены (как-то не подумав о последствиях, он сообщил свой новоприобретенный будапештский номер любимой и единственной — теперь будет урок на будущее, если куплю словацкую симку, буду держать номер в строгой тайне от всех, даже от начальства — и уж тем более от жены…) и выполнение её поручений: магнитики, паста из паприки, токайское (блин, ну почему, почему все убеждены, что Венгрия — это сугубо и исключительно десертные токайи асу? Здесь масса других отменных вин — те же венгерские белые исключительно хороши, эзерйо, черсеги фюсереш или сюркебарат — не говоря уже о волшебном траминере из Дёндёштарьяна — дадут сто очков вперед разрекламированным шабли и пино-гри!).

На четвертый день отдыхать решительно надоело; в конце концов, отпуск он себе выбивал не для того, чтобы напропалую сибаритствовать в венгерской столице — его добросовестно продолжают ждать сотрудницы музея Словацкого национального восстания в Банской-Быстрице, специально для него перелопатившие свои архивы в поисках документов по отряду надпоручика Дорчака — сгинувшего в конце октября сорок четвертого у Скалки… А он тут баклуши бьёт! Да к тому же — Одиссей не хотел сам себе в этом признаваться, но от себя же не спрячешься — нет-нет, да и вспомнится, что свой двенадцатилетний срок он так и не отсидел… И числится он в здешнем МВД по разряду бежавших из-под стражи — что тоже оптимизма как-то не прибавляет[27]…

Вернувшись вечером пятого дня незапланированных будапештских каникул «из города» (хозяйка пансиона продолжала числить Шорокшар — сиречь, Пештэржебет — пригородом мадьярской столицы, и правильно, кстати, делала) он в очередной раз подключился к интернету. Ну, наконец-то! А то уже шальные мысли начали одолевать — что в первопрестольной от начавшейся жары у начальства уже мозги расплавились, и о нём попросту забыли…

«Сворачивайся. Можешь приступать к своей книге»…

Вот так всегда — ни «спасибо, сынок, за службу!», ни тем более пафосного «Вы будете представлены к награде»! — никакой сентиментальщины… Ну и то — что он такого сделал? Всего-навсего узнал о грядущей венгерско-словацкой войне, делов-то…