Тайник в старой стене

На следующий день он заглянул в кабинет мастера и просмотрел лежавшие на его столе накладные. Позже он подслушал разговор мастера с бригадиром и уже к вечеру у того же пивного ларька сообщил Швагреву то, о чем тот просил.

В ночь отправки крупной партии обмундирования, предназначенного для гитлеровской армии, на железнодорожной станции произошел взрыв, в результате чего сгорело несколько вагонов с грузом.

Немцы в ответ устроили настоящий террор. На фабрике допрашивали каждого второго, кого-то в конце концов расстреляли, но Матвей сумел выйти сухим из воды. Через неделю, когда шумиха улеглась, Матвей снова встретил Швагрева. Юрка поджидал его у квартиры. Когда они вошли в комнату, Юрка пожал Матвею руку и сказал, что Калинкин – настоящий герой, оказавший огромную услугу подполью. Отныне он может с полным правом считать себя членом комсомольской антифашистской ячейки «Гроза».

Нерешительный и робкий Матвей не знал, что сказать в ответ.

* * *

Остальное о жизни Матвея Калинкина Вадик читал уже через строчку. В глазах все плыло, он просто листал страницы и высматривал сведения о девушках-подпольщицах, стремясь отыскать хоть что-то о Лизе Ереминой. Он снова заинтересовался, найдя документы о разоблачении подполья, о задержаниях, казнях и расстрелах.

Матвей Калинкин после уничтожения подполья стал одним из тех, кто согласился сотрудничать с немецкими властями и этим спас свою жизнь. Потом он был распределен в ягдкоманду «М», проводящую карательные операции против партизан на Псковщине и в Белоруссии. Матвей все так же безропотно выполнял все, что ему поручали его новые начальники. Он лично расстреливал партизан и тех, кто оказывал помощь сопротивлению.

После позорного отступления немецких войск Матвей Калинкин пытался скрыться, но был задержан на фильтрационном пункте на границе с Финляндией и вернулся в Псков уже под конвоем. В связи с тем что Калинкин согласился сотрудничать со следствием и сообщил много важных сведений о предателях и изменниках Родины, его не расстреляли, а приговорили к пятнадцати годам лагерей. На этапе Калинкин заболел туберкулезом и скончался в лазарете в 1946 году.

На последней странице дела был приклеен самодельный конвертик, в котором лежало еще одно фото. На конвертике толстым химическим карандашом было написано: «Смерч». Вадик прищурился и задержал дыхание. Не смея пошевелиться, словно боясь спугнуть удачу, он подался вперед, включил свет и уставился на снимок.

Это было групповое фото нескольких молодых людей. Всего их было пятеро: миловидная девушка со скуластым лицом и толстой темной косой и четверо молодых людей. Первой слева стояла девушка, вторым стоял русоволосый парень с грустными глазами. Слева на фото расположился высокий худой очкарик с пухлыми губами. Он держал голову чуть на бок, его рот был слегка приоткрыт. По правую руку от очкарика, выпятив грудь, красовался низенький крепыш с хитрой улыбкой.

Вадика заинтересовал тот, что стоял в центре. Настоящий доходяга: угловатые скулы, чуть расширенные глаза. Ошибки быть не могло – он видел этого парня на одной из кушеток городского морга в зале патологоанатома Геннадия Карловича.

«Это же Малашин!.. Василий Малашин – друг и сослуживец Егора Антипова…»

Вадик нервно кусал губы. А что, если он ошибся?

Нет! Он был совершенно уверен, что узнал этого парня.

Вадик аккуратно отсоединил скрепку и перевернул фото. Последние сомнения тут же исчезли. На оборотной стороне фотографии корявым почерком в столбик были написаны имена и фамилии всех пятерых: Женя Береза, Степка Сазонов, Васька Малашин, Егор Антипов, Санька Сохно.

Глава 3

Вбежав в Управление, Вадик завис над окошком дежурного и поинтересовался, на месте ли Зверев.

– С утра был, но вроде как ушел куда-то, – ответил дежурный.

– А Костин где?

– Так вы ж сами со Зверевым его в командировку услали!

Вадик хлопнул себя по лбу:

– Забыл совсем! А Корнев-то хоть на месте?

– Здесь! – сержант поморщился. – Пришел полчаса назад с какого-то заседания злющий как черт. Дежурный к нему на доклад явился, так он на него наорал. Я бы не советовал тебе к нему сейчас идти.

Вадик лишь махнул рукой. Прижимая одной рукой к груди дело Калинкина, а в другой держа свой примечательный портфель, он пробежал мимо турникета и поднялся по лестнице.

Почти час ушел на то, чтобы согласовать вопрос о выемке дела Матвея Калинкина, и это несмотря на то что Резник сразу же дал положительный ответ. Вместе с Ткаченко они ходили в «секретку», подписывали многочисленные бумаги, и только потом Вадик получил дело на руки. Именно поэтому сейчас он прижимал драгоценную папку, как мамаша любимое дитя.

Леночка Спицына, секретарша Корнева, вопросительно посмотрела на запыхавшегося Вадика:

– Вы к Степану Ефимовичу?

– К нему! Он там один?

– Не совсем, – поморщив хорошенький носик, фыркнула девушка.

– А с кем?