Тайник в старой стене

– Матвей Калинкин входил в состав группы «Гроза». Ваш сын и Василий Малашин входили в группу с позывным «Смерч». На допросах Калинкин заявил, что в камерах, когда они сидели в застенках гестапо, кто-то заявил, что предатель наверняка был из «Смерча».

Антипова тряхнуло, он шагнул к столу и оперся на него рукой. Лицо генерала посерело, губы затряслись, вместо сурового и неподкупного борца с преступностью Корнев с Богдановым вдруг увидели беспомощного больного человека.

Антипов опустился на стул и весь обмяк.

– Врача?.. Давайте я все же вызову врача! – робко настаивал Корнев.

Антипов дернулся, Вадик шагнул было к нему.

– Не сметь! – рявкнул генерал. Он вдруг выпрямился, словно возвратная пружина, вскочил и расправился во весь свой огромный рост. – А почему, собственно, ты так уверен, что Егор и Васька входили в этот самый «Смерч»?

Вадик замялся, потом все же поборол свою нерешительность и вручил генералу групповое фото подпольщиков.

– Вот. На снимке все члены группы «Смерч». На обратной стороне Калинкин написал их фамилии.

Антипов бегло взглянул на фото и бросил его на стол. Он расстегнул верхнюю пуговицу кителя, подошел к окну и растворил его настежь. Какое-то время генерал смотрел на улицу опустошенным, невидящим взглядом, потом хрипло проговорил:

– Да… это Егор. – Он склонил голову. – Получается, что мой сын не погиб в самом начале войны, и если даже выжил после немецкого плена… Ефимыч, твою мать, я же просил водки!

Антипова шатнуло, Корнев шагнул вперед. Однако прежде чем они с Богдановым успели подскочить к генералу, тот ухватился за подоконник и мягко сполз на покрытый ворсистым ковром пол.

Часть десятая Сонька

Глава 1

Очередную встречу Петя Желудков назначил за базаром на Советской в десять утра. Здесь торговали преимущественно семечками и мороженой рыбой. Скамейка, на которой Желудь поджидал Зверева, располагалась неподалеку от базара, между кустами акации и поваленным фонарным столбом. Тут же были сдвинуты мусорные бачки, от которых воняло так, что народ сюда обычно без надобности не заглядывал.

Запах рыбы, мусора и сирени вызывал тошноту, поэтому свидетелями этой встречи были лишь бесстрашно прохаживающиеся возле помойки вороны.

Когда без пяти девять Зверев подошел к назначенному месту, Желудков коснулся рукой козырька своей огромной поношенной кепки. Увидев неподалеку от себя ворону, клюющую огромную рыбью голову, Зверев брезгливо поморщился, расстелил газету и только после этого присел на противоположный конец скамейки. Желудь понимающе ухмыльнулся:

– Здоро́во, начальник! Что, не нравится тебе это местечко?

– Ничего, потерплю! Давай без предисловий, – закрывая нос платком, процедил Зверев.

– А если без предисловий, то обрадую я тебя, начальник. Покрутил я свою Юльку, выудил у нее кое-что про того «полосатого», которого мы с ней у бань видели.

– А про здоровяка?

– Не-а… про того жмура́ с фотки Юлька ничего не знает. Я ведь какую штуку придумал: сказал Юльке, что, когда она меня тогда за собой потащила, ну, чтобы «полосатому» на глаза не попадаться, я поначалу ничего не сказал, но подумал. Говорю Юльке: мол, типчик этот пижонистый у меня из головы не выходит. Гадал я, гадал и вот решил напрямую спросить: кто он такой? Что в нем такого, говорю, что мы от него, как мыши от кошки, побежали? А ну, говорю, колись, что у вас с ним было? Короче, сделал вид, как будто приревновал. – Желудь шмыгнул носом, прокашлялся и сплюнул себе под ноги.

Зверев снова поморщился.

– Прекращай тут харкать, конспиратор! Будешь вести себя так – точно сбежит от тебя твоя Юлька, не к «полосатому», так к кому другому.

Желудь презрительно посмотрел на платок, которым Зверев прикрывал нос.

– А ты мне платочек свой подари. А еще лекцию прочитай, куда плевать, куда сморкаться…

Зверев подался к Желудю:

– Хватит мне тут умничать, Желудков! Будешь хамить, я все твои грехи припомню. Ты ведь у меня на свободе ходишь только потому, что я так решил – прикрыл глаза на все твои «шалости», а так валил бы ты сейчас лес где-нибудь под Магаданом.

Желудь обиженно скривился и решил больше не злить собеседника. Уж кому как не ему было знать про взрывной характер Зверева.

– Ладно, начальник. Я все понял. Так вот, насел я на Юльку со своей ревностью. Она, дрянь такая, мне поначалу не хотела про «полосатого» рассказывать, но потом раскололась. Имени и фамилии его не знает, а зовут этого пижона Саврас.

– Так я и думал, – процедил Зверев.

– Типчик этот хоть с виду и хлыщ, но ни разу не фраер. Парень он непростой и связываться с ним опасно. Ходит в паре с одним громилой, но не с тем, что на фотографии, а с другим. Зовут того громилу Лекса.

– Лекса, – поправил Зверев.

– Да ты, я вижу, начальник, и без меня все знаешь, а чего ж тогда меня заставил Юльку пытать? Я, между прочим, сейчас жизнью своей рискую!

– То, что я знаю, это я знаю! Рассказывай, что знаешь ты! Я вот сейчас тоже жизнью рискую.

– А ты-то чем? – Желудь огляделся по сторонам.

– Рискую, потому что если тут засижусь, могу от вони задохнуться!

– Ну и шуточки у тебя, начальник! Я уж было подумал…

– Что?