Тайник вора

Креста Матерый узнал сразу же. Он определил, что это тот, кто ему нужен, уже по косолапой походке. Привычка наклонять голову вперед и смотреть на окружающих словно из-под бровей выдавала Креста полностью. Поэтому, как только тот вышел из калитки, Матерый от неожиданности даже чуть подался вперед.

Наблюдая из-за угла одного из домов, он был уверен, что ни те, кто находился в машинах, ни сам Крест не могли его видеть. К тому же всё произошло настолько быстро, что в последний момент он даже растерялся.

Тачки развернулись и, разбрасывая по сторонам грязь, на огромной скорости унеслись прочь.

Пока Матерый добежал до ожидающего его такси, иномарки исчезли так же молниеносно, как и появились.

Объехав всю деревню, он вскоре понял, что Креста увезли в город, искать же их в Нижнем было делом безнадежным.

Приняв решение дожидаться Креста в деревне, Николай отпустил такси и, перекусив в зачуханной, единственной на всё село забегаловке, приняв попутно для согрева сто пятьдесят граммов водки, вскоре опять занял неудачный для себя пост.

Заброшенный недостроенный дом без окон и крыши хотя и был наиболее подходящим местом для слежки, находиться в насквозь продуваемом, а также в три слоя загаженном строении было н приятно. Тем не менее Матерый нашел в себе силы и добросовестно дождался утра.

К утру, когда стало ясно, что Крест больше здесь не появится, Матерый поймал левака, вернулся в город.

Еще два дня он колесил по улицам города в надежде, что сможет напасть на след тех двух иномарок, что увезли с собой Креста. Но и они, словно канули в воду.

Наутро третьего дня Нижний Новгород облетела весть. Среди белого дня в своей собственной машине из пистолета иностранного производства был застрелен известный вор в законе по кличке Мефодий. Вместе с ним были убиты два охранника и водитель.

Убийство было совершено на глазах у прохожих, но, как всегда, никто из них не запомнил ни лица киллера, ни номера машины, на которой тот скрылся с места преступления.

Убийство было дерзким и вызывающим, словно тот, кто организовал его, заострял на этом внимание, заставляя других авторитетов преступного сообщества задуматься над своими действиями и сделать соответствующие выводы.

Для Матерого это был своего рода звонок, сообщающий о том, что он вновь не достиг цели. Осознавая, чьих рук это дело, Николай, к своему великому сожалению, понял, что и на этот раз судьба сыграла с ним злую шутку.

Надо было возвращаться домой и ждать. Ждать, когда же все-таки наступит и на его улице праздник. В том, что это произойдет, он не сомневался ни на минуту. Наверное для этого нужно было, чтобы прошло время. Прожив его, сохранить в себе желание мести.

Глава 2 Неожиданное признание

На условленное место Матерый пришел чуть раньше назначенного времени, но Дохлый был уже там.

С первого взгляда было видно, что прошедшая ночь для него была не самой спокойной, если не сказать больше. Черные круги под глазами, впалые щеки и целая сеть морщин, густой паутиной опутавшая лицо, изменили зэка до неузнаваемости. И только глаза, словно разбушевавшийся в ночи костер, горели невообразимым пламенем, отчего казалось, взгляд его был наполнен ожиданием предстоящей встречи.

Заглянув в глаза, Николай понял: для того, чтобы решиться на разговор, Дохлому пришлось пережить многое. Тайна, которая жила в нем, словно червь, выедала его, не давая покоя ни днем ни ночью. И вот, решившись наконец исповедаться, он будто избавлялся от непосильного груза, перекладывая его на плечи Николая. Делал он это сознательно, но страх, что Матерый откажется, одолевал и мучил его.

– Привет! Ты уже здесь? – Николай присел на плиту.

Оглядевшись, прокашлявшись, окинул Матёрого изучающим взглядом.

– За собой никого не приволок?

– Вроде нет.

– А о нашей встрече никому не говорил?

– Слушай, Дохлый, ты меня за кого держишь? Я тебе, что, лох? Говори, зачем звал, а то мне, знаешь, особо тоже некогда волынку тут с тобой разводить.

– Потерпи. Скоро всё узнаешь. А предосторожность моя не просто так, будь уверен, на то есть основания.

– А я-то думаю, чего это ты такой дерганый, весь как на шарнирах. Пот со лба ручьем бежит.

– Будешь тут дерганым. Дело-то у меня непростое, а тут как назло пасти меня начали, да так, что даже в сортир провожают. Я уж хотел было предложить им рядом у параши постоять да газетку помять, но, боюсь, не поймут. Не те люди.

– Ясно. У кого-то есть большое желание пообщаться с тобой. – Николай достал из кармана пачку сигарет.

– Это точно. – В глазах Дохлого вновь вспыхнул огонь: – Слушай, Матерый, а дай-ка ты мне закурить, давно я этим делом не баловался.

– Ты же не куришь, да и нельзя тебе.

– Давай, давай. Мне сегодня всё можно. Я бы сейчас и от стакашки не отказался, жаль только никто не предлагает. Праздник у меня сегодня.

Какое то время Матерый и Дохлый молча покуривали, всматривались в высокий дощатый забор, непроходимой стеной стоявший перед ними.

Всё, что было за непреодолимой преградой дышало свободой. И это поющее слово жило в душе каждого зэка от первого до последнего дня.