Тайники души

– Вы сохранили письмо? Можно мне на него взглянуть? – Я уже знала почерк Гейба и могла с легкостью сличить документы.

– Не уверена, что у меня оно есть, но думаю, можно поискать. А это важно?

– Очень важно! – Хотя я заранее знала, что моя просьба не имела смысла: дома у тети такой бардак! – А если бы Мэтью умер во Франции, Фрэнк Уайатт сказал бы вам об этом?

– Ни за что! Он не разговаривал со мной с тех пор, как сжег дом моего отца!

– Он сжег дом вашего отца?!

– Конечно сжег! Фрэнк хотел посадить там персики, а дом ему мешал! Уверяю тебя, лапочка, клянусь – Фрэнк Уайатт устроил поджог! Конечно, он всех убедил, что это не так. С тех пор мне пришлось жить в коттедже.

Тетя рассказывала семейную историю, о которой мне было неизвестно, и я не была уверена, что хочу все это знать.

Едва познакомившись со свекром, я стала его бояться. Затем начала ненавидеть, обвиняя в смерти Сэма. Фрэнк всегда уверял, что тетя Батти сумасшедшая. Теперь я не знала, кому верить.

– Сама подумай! – продолжала тетя. – Меня бы не удивило, если бы выяснилось, что крыша моего коттеджа обвалилась именно по вине Фрэнка!

– Тетя, но он же умер в прошлом году! Как он мог…

– Ты его совсем не знаешь, лапочка! Может быть, он подпилил стропила и просто ждал, пока навалит побольше снега!

Я тяжело вздохнула. У меня было куда больше вопросов, чем ответов. Как мне разобраться во всем этом беспорядке? Я открыла последнюю страницу альбома и обнаружила последнее изображение Мэтью. На вид ему было около восемнадцати лет, он стоял возле Сэма. За братьями виднелась свежая надпись: «Плодовые сады Уайатта. Фрэнк Уайатт и сыновья». Я осторожно вытащила фотографию и протянула ее тете Батти.

– Мне очень нужно найти Мэтью, тетя. Вы не знаете, что с ним могло случиться?

Тетушка не ответила. Было заметно, что ее мысли витают где-то очень далеко в прошлом.

В тишине я услышала, как за поместьем проехал поезд. Жалобный свист паровоза напомнил мне о тех днях, когда я так отчаянно тосковала по дому. Я объехала всю страну на поездах, жадно всматриваясь в огни домов, мелькавших в окнах, и мечтая однажды обрести собственный дом. Такой, как этот.

Десять лет назад я решила стать хозяйкой Садов Уайатта, не зная о секретах и страданиях этой семьи. Я не была готова к тому, с чем мне пришлось столкнуться.

Но теперь у меня трое детей и я готова за них умереть. Я должна придумать, как прокормить их и сохранить дом, принадлежащий им по праву. Необходимо доказать, что Мэтью Уайатт мертв!

– Пожалуйста, тетя Батти, если вам известно что-либо о Мэтью, расскажите мне, прошу вас!

Женщина нахмурилась.

– Если ты хочешь понять, что произошло с Мэтью, то сперва нужно узнать историю Лидии, моей сестры.

– Расскажите мне все, что, по вашему мнению, окажется полезным. Я не могу потерять поместье! Я хочу оставить его детям. Это их дом, мой дом!

Тетя резко взглянула на меня, на ее лице промелькнуло сердитое выражение.

– Ты уверена, что хочешь и дальше здесь жить? Цена окажется непомерно высокой!

– Знаю! Банк требует у меня пятьсот долларов, и если я их не выплачу в течение девяноста дней, то все потеряю!

Тетя отвернулась.

– Нет, гораздо дороже! Это уже стоило жизни людям, которых я любила…

Часть ІІ История Лидии

Будем же добры друг к другу! Утешим ближнего своего и подарим ему покой! Только так мы сможем осушить кубок жизни до дна, не заметив в нем страданий.

Генри Нувен

Дир Спрингс, 1894 год

Глава 6

Моя сестра Лидия была первой красавицей в Дир Спрингсе. Я же была довольно невзрачной. Лидия могла часами любоваться своим отражением в зеркале, а я всегда отворачивалась, проходя мимо него и ненавидя свой облик. У меня было круглое невыразительное лицо, посередине которого торчал нос, похожий на клюв. Фигура же… м-да… со временем, конечно, немного изменилась, но и к двадцати годам я оставалась довольно полной и в то же время плоскогрудой, как школьница.

Ко всему прочему, я еще и сутулилась, и мать ворчала на меня, говоря, что если я не буду держать спину прямо, то обязательно заработаю искривление позвоночника.

Но все ее предостережения не значили ровно ничего по сравнению с насмешками одноклассников, которые громом звенели у меня в ушах: «Бетти-толстушка!» Да, я была толстой и приземистой.

Мои волосы, доходившие до плеч, не были каштановыми, как у Лидии, или темно-рыжими, или цвета красного дерева, или другого чарующего оттенка, как у героинь моих любимых романов. Они были тускло-серыми, мышиного цвета. Да еще и вились непослушными прядями, отчего моя голова была похожа на неостриженный куст.

Глаза под густыми нависшими бровями не были такими темными и загадочными, как у Лидии. У сестры они сверкали, как бархат с бронзовым отливом.

Мои глаза нельзя было назвать даже интересными: они не напоминали цветом лесной орех, или карамель, или сандаловое дерево. Они были мутно-карие, цвета грязи.