Тайники души

Особенно Люк к нему привязался; меня радовало то, что мальчик болтает с Гейбом. Впрочем, они всегда разговаривали так тихо, что я не понимала содержания их бесед. Но что бы они ни обсуждали, Гейб очень терпеливо относился к Люку – к его заиканию и всему остальному.

Сердце Бекки Гейб завоевал, сделав ей качели, как и обещал. Малышка плясала вокруг нас с тетей Батти, пока мужчина вешал качели на старом дубе перед домом.

– У мальчиков Лидии тоже были качели, и они висели именно на этом дереве! – сообщила тетя Батти. – Кстати, возможно, как раз на этой ветке.

– Да, вы правы, – ответил Гейб.

Я с удивлением посмотрела на мужчину, который карабкался наверх, чтобы привязать веревки. Он что, только что себя выдал?

– Откуда вы знаете, что на этой ветке раньше висели качели? – спросила я.

– Я нашел на дереве остатки веревки. – Гейб провел пальцем по отметинам, оставшимся от старых качелей, и показал нам грязный палец. – Вот видите.

И так было во всем, что он делал. Гейб вел себя на моей ферме настолько свободно, что казалось, он прожил здесь всю жизнь. Мужчина вспахал ту часть поля, где у нас всегда росли овощи, и начал натягивать каркас для парника.

Он починил в курятнике гнезда для высиживания птенцов, чтобы молодых цыплят не унес ястреб. Наточил и починил все инструменты и оборудование и вообще относился ко всему по-хозяйски. Внутри амбара было очень чисто и все содержалось в образцовом порядке, как любил Фрэнк.

Однажды за обедом я не сдержалась и сказала Гейбу:

– Похоже, вы отлично знаете, как управлять фермой. Вы выросли в деревне?

– Я провел несколько летних сезонов на ферме у тети и дяди.

Говоря это, Гейб не поднимал голову от тарелки. Было ясно, что ему неприятно отвечать на мои вопросы. Если бы он был черепахой, то можно было бы сказать, что он немедленно спрятал голову в панцирь. Я понимала его чувства: я поступала так же, когда меня расспрашивали о моем прошлом. Впрочем, это не останавливало меня от того, чтобы выпытывать информацию у Гейба.

– А где была их ферма?

– Там, на востоке.

– Правда? А в каком штате?

– Нью-Йорк. – И он избежал моего следующего вопроса, обратившись к тете Батти: – Если вы не против, я хотел бы пригласить вас завтра прогуляться до коттеджа и высказать свои пожелания по поводу ремонта.

– Хорошо! Кстати, как продвигается починка крыши? – спросила тетушка.

– Все идет хорошо. Меня немного задержали дожди.

– Я не тороплюсь. Кроме того, дожди полезны для яблонь!

Мне пришло в голову, что я тоже не хочу торопить Гейба с ремонтом крыши. Как только все будет закончено, он уедет домой, в Чикаго. Осознав, что останусь без помощи, я запаниковала. Вспомнив рассказ тети Батти о том, что она была не готова к отъезду Уолтера Гибсона, я решила примириться с мыслью об отъезде Гейба, чтобы меня не застали врасплох.

– Знаете ли, Гейб, – произнесла я, еще подливая кофе, – вы уже сторицей отплатили мне за лечение вашей ноги. Вы вольны уехать, когда вам заблагорассудится.

Он не ответил, но я почувствовала на себе его взгляд. Когда я наконец посмотрела на него, Гейб сказал:

– За спасение жизни так быстро не расплачиваются.

У него были опасные глаза: темные и загадочные. Я не могла в них долго смотреть: мне казалось, я падаю в бездну. Доброта притягивала меня, а плескавшаяся в глазах Гейба боль отталкивала.

– А как же ваша работа в газете? – спросила я. – Разве вам не пора возвращаться?

– Я не уверен, что у меня еще есть работа. Когда я отсылал свой рассказ, то дал редактору этот адрес. И все еще не получил от него никаких сообщений.

Я знала, что рассказ Гейба о бродягах великолепен, и гадала, сколько ему заплатят. Интересно, этих денег хватит, чтобы вернуть долг банку? Тем утром, посмотрев на календарь, я поняла, что девяносто дней отсрочки, которые дал мне мистер Престон, почти истекли.

Я собирала каждый цент, вырученный от продажи молока и яиц, но понимала, что этих денег все равно недостаточно. Время было на исходе, и я по-прежнему не знала, где взять деньги.

Скорее всего, и Алвин Грир понял, что время подходит к концу, потому что заявился в тот же день.

Я услышала, как по дороге к дому едет машина, и увидела, что это автомобиль мистера Грира. Я надела пальто и вышла на улицу, чтобы поговорить с визитером.

Я знала, что, как вежливая соседка, должна пригласить мистера Грира в дом. Но мне не хотелось видеть его в своей гостиной и наблюдать за тем, как он все осматривает и прикидывает, когда сможет наложить лапу на наше имущество.

– Добрый день, миссис Уайатт, – поздоровался мистер Грир и прикоснулся рукой к шляпе.

– Добрый день.

Я скрестила руки на груди и ждала. Алвин не стал ходить вокруг да около, а сразу перешел к главному:

– Вы знаете, что на вашей территории бродяги разбили лагерь?

– Да, знаю.

– Хотите я их прогоню?

– Нет, я разрешила им здесь расположиться. Им больше некуда идти.

Мистер Грир странно посмотрел на меня.

– Вы считаете это разумным? Вы живете одна с маленькими детьми…

– Помогать людям – наш христианский долг, мистер Грир, не так ли? Разве Библия не учит нас: то, что мы делаем для наших братьев, мы делаем для Господа?