Тайное содружество

И минуты не прошло, как за стол к нему подсел высокий мужчина – не такой могучий, как хозяин, но все равно Дик бы еще подумал, стоит ли лезть с ним в драку. В руке у него была кружка с чаем, на плечи наброшен коричневый вельветовый пиджак.

Его деймон, крупная рыжая кошка, и Бинди, лиса Дика, вежливо коснулись друг друга носами.

Дик протянул руку, и Полстед крепко ее пожал.

– Знаете что-то о Лире? – сразу спросил он.

Говорил Полстед тихо, но ясно – глубоким, гулким голосом. Таким хорошо петь. Дик был несколько озадачен. Не удивительно, что парень из ученых: уж больно у него лицо умное. Но, кажется, он и в реальном мире как дома.

– Да, – ответил Дик. – Она… мой друг. На днях утром пришла ко мне домой: сказала, что у нее неприятности и ей нужна помощь. Хотела попасть на Болота, к моему деду-цыгану – он как раз оказался в Оксфорде вместе со своей лодкой. Я ей дал… короче, объяснил, как ему представиться. Думаю, она так и сделала и уплыла с ним. Она мне рассказала, что случилось у Окспенса, близ реки…

– И что же?

– Она видела, как там кого-то убили.

Малкольму парень понравился. Явно нервничает, но это не мешает ему говорить честно и четко.

– А имя тебе откуда известно? Лира сказала?

– Она сказала, вы знаете о происшествии у реки. И еще, что жила тут, в «Форели», но ей пришлось срочно уйти, потому что…

Говорить ему, кажется, было тяжело. Малкольм подождал. Дик оглянулся по сторонам, наклонился к нему поближе и почти прошептал:

– Ей было… в общем, все дело в ее деймоне, Пане… он ушел. Его с ней не было. Просто взял и исчез.

Ну конечно, подумал Малкольм. Конечно, это все меняет.

– Я никогда такого не видел, – так же тихо продолжал Дик. – Ну, знаете, чтобы разделялись… Она была очень напугана. Думала, на нее все глазеть будут или еще того хуже. На Болотах она вроде кого-то знает, одного старого цыгана, – с ним она будет в безопасности. Подумала, что дед мой сможет ее к нему отвезти.

– А как его зовут?

– Деда-то? Джорджо Брабандт.

– А того человека на болотах?

– Не знаю. Этого она не сказала.

– У нее с собой что-то было?

– Один только рюкзак.

– Когда это все случилось?

– Довольно рано, я только домой пришел. Работал в ночную на Королевской почте.

– Это не ты ей про Бенни Морриса рассказал?

– Я самый.

Дик хотел спросить, не узнал ли Малкольм чего-нибудь о том человеке, но вовремя прикусил язык. Малкольм тем временем вытащил карандаш и записную книжку, написал что-то, вырвал страницу и протянул ему.

– Вот этим двум людям можно доверять. Они хорошо знают Лиру и очень хотят знать, куда она подевалась. Если сможешь сказать им то, что сказал сейчас мне, я буду очень признателен. И если у тебя найдется время хоть иногда заходить сюда, мои мать с отцом будут рады хоть что-нибудь узнать о Лире. Но больше никому не говори.

Он дал Дику адреса Элис и Ханны.

– А вы, стало быть, за границу отправляетесь? – спросил Дик.

– Да, к сожалению. Хотел бы я этого избежать, да не могу. Слушай, есть еще шанс, что Пан, ее деймон, объявится. Он в такой же опасности, как и она. Если он тебя знает, может тоже прийти за помощью к тебе.

– Я всегда думал, что люди умирают, если вот так… разделяются. Просто глазам своим не поверил, когда увидел ее.

– Не всегда. Скажи-ка, а не знаешь ли ты часом что-нибудь про человека по имени Саймон Талбот?

– Никогда про него не слышал. Он имеет какое-то отношение ко всему этому делу?

– Очень возможно. Где ты живешь, кстати?

Дик сказал, и Малкольм записал.

– Вы надолго уезжаете?

– Пока непонятно. А, вот еще что: одной из двух леди, чьи имена я тебе написал, доктору Релф, будет очень интересно узнать о Бенни Моррисе все, что ты сможешь ей сообщить. Он ведь скоро снова на работу выходит.

– Вы, значит, к нему наведывались?

– Ага.

– Это он… все сделал?

– Говорит, не он.

– А вы… из полиции?

– Нет, просто из университетских. Слушай, мне пора – много дел перед отъездом. Спасибо, что пришел, Дик. Когда вернусь, с меня выпивка.

Они пожали друг другу руки.

– Ну, бывайте.

Дик проводил его взглядом и решил, что двигается он на редкость легко для такого крупного парня.

* * *

Примерно в это же время Пантелеймон сидел, притаившись в тени разрушенного склада на верфях в устье Темзы, и наблюдал, как трое матросов крадут корабельный винт.