Тайной владеет пеон

— Да парень-то чужой. С письмом к ним приехал. Я ему сам дорогу объяснял. Темные люди.

— Чем они занимаются?

— Про них не узнать!

Наранхо отстал и неохотно поплелся к дому с же­лезной крышей. Предчувствие подсказывало ему, что лучше не ходить. Но друзья его засмеют, скажут: стру­сил Наранхо, получил первое поручение — и струсил. Он обязан узнать все как можно лучше, чтобы не под­вести команданте. Хосе ему успел шепнуть: «Нашего команданте ждет столица. Все дочиста раскопай. На два квартала вокруг».

Дом с железной кровлей стоит особняком. Хорошо, что у калитки маэстро де постас. Вдвоем с почтальо­ном веселее войти.

— Сеньор, обождите, я с вами.

— Сюда не впускают.

— А как же почта?

— Насмешка, а не почта. Позавчера лепесток и се­годня лепесток. На свету видно. Будь от сеньоры, — по­жалуйста. А ведь это студентик посылает.

— Куда же вы их?

— Оставляю в щели калитки.

Но калитка распахнулась.

Седоватый полнеющий человек в легком красном халате молча взял из рук почтальона стопку газет и сказал:

— До свидания, маэстро. А вы ко мне, молодой че­ловек? Я — Барильяс.

— Не знаю, к вам или нет. Я ищу...

— Заходите, заходите.

Барильяс потянул мальчика за руку и захлопнул калитку, провел Наранхо по аллее манговых деревьев к дому, поднялся с ним, отомкнул дверь ключом и втолк­нул в темный коридор, оттуда — в комнату. Молодой че­ловек, развалясь на низеньком диванчике, читал книгу. Наранхо угадал в нем сына хозяина. Комната была обставлена богато, на стенах висели старинные карти­ны и серебряное оружие.

— Вот, — объяснил Барильяс. — Привел. Славный мальчуган. К нам прислали.

— Кто? — бегло опросил сын.

— Они, — загадочно ответил Барильяс. — Сам дол­жен понимать. Где твой шеф, малый?

— Там, — Наранхо махнул рукой. — Через два дня приедет, а меня послал узнать насчет картин...

— А, он покупает картины? — глубокомысленно за­метил хозяин.

— Нет, он художник, — придумал Наранхо. — А вы ждете художника?

— Да, конечно, художника, — отозвался хозяин. — Как зовут твоего художника?

— Сеньор Федерико...

Про себя Наранхо решил: «Крутит старик. Не знает, кто должен приехать».

— Где же он работает?

— Там, — Наранхо опять показал рукой, как гово­рят в Сакапа, — «в сторону гор», а горы здесь со всех четырех сторон.

— Там? — переспросил старик в красном халате. — А ты пришел или приехал?

К этому времени Наранхо окончательно решил, что Барильясы ему не нравятся, и вел дело к тому, чтобы уйти.

— Я пришел, — весело сказал он. — Иду мимо, а почтальон говорит: «Постучись сюда, — может, сень­оры и знают, есть тут художники или нет. Дом боль­шой, богатый».

Сын хозяина вскочил с пуфа и быстро спросил На­ранхо:

— Долго идет поезд от Пуэрто к столице?

И здесь Наранхо сделал непростительный про­мах — он ответил паролем:

— От столицы до Пуэрто столько же.

Он сразу понял, что влип. Хозяин тихо рассмеялся; сын ответил усмешкой.

— С этого бы и начинал, — оживился Барильяс.

Он подошел к шкафу, открыл дверцу, что-то по­искал, и вдруг в руке его появилась плетка с свинцо­вым шариком на конце.

— Так где твой хозяин? — нежно спросил он. — Там?

Наранхо сделал шаг к двери.

— Она закрыта, — пропел Барильяс. — На ключ. Он подступил к Наранхо.

— Он художник, да?

Наранхо прижался к стене и со страхом следил за прыгающим шариком.

— Что же ты замолчал, кариб?

Удар отозвался в голове набатом. Перед глазами поплыло. Красный халат запрыгал языками пламени. Словно издалека послышалось:

— Где он, кариб?

Наранхо попытался открыть глаза, но правый глаз затек. Между ружейными стволами маячила голова Барильяса.

— Папа мио! Не торопитесь, — лениво предложил молодой Барильяс.

Он подошел к телефону и набрал несколько цифр.

— Алло. Это я, мой капитан. От Адальберто люди приехали. Вышлите наряд.

Каждое слово врезалось в память, как вбитый гвоздь. Наранхо зорко глянул вправо. До окна четыре шага. До забора бежать долго. Но стрелять не по­смеют. Если бы старик отвернулся! Наранхо сполз на пол, пружиня тело и готовясь к прыжку.

— Что, что? — кричал в трубку молодой. — Выпу­стить не могу. Папа поторопился.

Старик с беспокойством прислушался к разговору и подошел к аппарату.

Наранхо бесшумными прыжками достиг окна, схва­тил первое, что попалось под руку — настольную лампу, ударил по стеклу и тотчас прыгнул вслед звенящим осколкам в сад. Он не слышал, что ему кричали. Добежал до забора, подтянулся на руках, обжегся о колючую проволоку и, раздирая руки и ноги, перева­лился на улицу. Завернул за угол и помчался куда-то вниз, не чувствуя боли, не замечая, что оставляет кро­вавый след, не зная, гонятся за ним или нет.

Улицы были темные. Где-то вдали маячил свет. «Пивная кружка», — пронеслась мысль. Люди стояли у дверей и провожали взглядами бегущего окровавлен­ного мальчика. За спиной его завыла сирена полицей­ской машины.

Вдруг Наранхо почувствовал сильное, ласковое при­косновение женской руки.

— Беги сюда! — услышал он.

Перед ним открылась дверь, и он упал на мягкую  подстилку, впервые  почувствовав острую, дергающую боль в ноге.