Таинства любви. Новеллы и беседы о любви (СИ)

На выставку не попали. Вышли к Неве.

- Как давно я так не гуляла! - говорила Женя.

Она расстегнула плащ и держалась как самое беззаботное существо на свете.

Кирилл остановился у Кировского моста и глядел на город над невским плесом, некогда безмерно огромным водным пространством для него, все равно как море. И не такой ли широкой и пустынной, с парусными кораблями, изображали Неву художники XVIII-XIX веков? Васильевский остров казался ему и теперь, как во времена детства, далеким, таинственным миром, как старинные города на гравюрах, где жизнь кипит, а вместе с тем - тишина, безмолвие и свет...

Женя посматривала то на город, то на Кирилла... Прохожие с любопытством оглядывались на них, принимая их за приезжих. Дул сильный ветер, на Неве вода поднялась, и Кириллу в сущности было очень хорошо и от вида Васильевского острова, и от близкого присутствия Жени. А она вспомнила его рассказ о первой его большой прогулке и спросила, что же было дальше.

- Дальше? Пять лет Университета... И та новая встреча, и эта... Очевидно, я влюблен в вас и люблю!

Женя всего ожидала, но не так скоро и прямо.

- Постойте! - сказала она, касаясь его руки. - Я совсем недавно вышла замуж. И вообще мне... не до романов.

- Так я и думал! - вздохнул он чуть ли не с облегчением. - Прощайте!

- Нет, - возразила Женя, протягивая руку, - мы с вами наверняка еще увидимся, и не один раз, захотим того или нет.

- Зачем это? - Он вдруг обнял ее и поцеловал. - Прощай!

Он повернулся и неторопливо ушел в сторону.

Женя, покраснев, в странной досаде последовала далее вдоль Невы.

                        IV

Эта не совсем современная история имела вот какое продолжение и конец.

Открывая дверь, Женя поняла, что Алеши нет дома. Они жили уже в двухкомнатной кооперативной квартире. На кухне мама Алеши оставила записку. Обыкновенно она заезжала, когда ей, по счастливой случайности, удавалось достать что-нибудь редкое, хорошей рыбы например. Алеша не оставил записки, значит, полагал быть дома ранее ее.

Женя переоделась и забегала по квартире. В своих делах женщина всегда как дитя. Женя, забывая, что у нее есть и муж, и ребенок ( уже четырех лет), напевала и сокрушалась бог весть о чем, совершенно как неприкаянная девчонка.

Пришел Алеша. Было видно, что человек основательно пообедал, от него попахивало пивом.

- Приезжала мама?

- Да. Достала вот этой рыбы... Оставила подробную инструкцию, что из нее я должна сделать, чтобы тебя побаловать... Может быть, сам попробуешь?

- Оставь. А ты куда?

- Заеду к нашим, надо мне навестить тетю. Ей так нехорошо, а в больницу не хочет. Не поедешь со мной?

- Нет. Засяду за работу. А где сейчас Сережка? - вспомнил он о сыне, которй, собственно, жил у родителей Жени.

- Дома уже. А знаешь, напрасно мы поспешили с ним.

- А что?

- Не успеем оглянуться - он сделает нас бабушкой и дедушкой. В школу сейчас водят детишек такие молодые деды и бабушки! Я уж не говорю о папах и мамах! Эти сплошь и рядом юнцы и девчонки, в джинсах, а панбархате и во всем, что хочешь. А твои дела как?

Алексей работал нервно и быстро, читал лекции с задором, старался на кафедре и на факультете держаться на виду. Он еще точно не знал, что ляжет в основу его докторской, однако считалось, что он будет в порядке очереди защищаться в таком-то году, а там и профессор... Карьера его ясна, хотя нужно держаться начеку: как бы его не обошли и не оттеснили на второй план. Между тем он успевал бывать на футбольных и хоккейных матчах, играть в преферанс ночи напролет - для разрядки, вообще вел жизнь довольно-таки разгульную. С ним нередко гулял и Андрей. Женя особенно не беспокоилась, - так жили все его товарищи и друзья, народ вполне серьезный.

- Хорошо, поработай. По-моему, ты много гулял в эти дни.

Поскольку Женя жила как бы на два дома, да еще в постоянной спешке, она носилась туда и сюда на машине родителей. Из нового района в старый - словно живешь в двух городах одновременно или  в одном городе в двух временных отрезках... Родителей Женя застала в большой тревоге. Днем Софью Николаевну увезли в больницу. Павел Николаевич только что вернулся оттуда. Его допустили к больной всего на минуту. Софья Николаевна, увидев брата, очнулась и пожелала умереть дома, в своей комнате, среди своих книг. Она велела брату упросить врачей отпустить ее домой завтра, а Женя пусть заедет за нею после уроков.

Ольга Захаровна неодобрительно отозвалась на такое пожелание Софьи Николаевны.

- В больнице уход, - говорила она. - Там медицинская техника! А дома кто будет за нею смотреть?

Павел Николаевич редко сердился на жену, а больше отделывался шуточками. Тут он не выдержал и высоким, старческим фальцетом закричал:

- Кто будет смотреть?! Я буду смотреть!

- Папа! - сказала Женя с упреком, и тут она поняла, что дело плохо, хуже некуда.

Возвращаясь по ночному  городу, Женя хотела сделать круг и заехать в больницу. Но было уже слишком поздно.

Дома Алеши не оказалось. Судя по записке, к нему заехали два приятеля, - один из них приезжий, из Ташкента, - и он уехал с ними, зная, что Женя не любит нежданных гостей.