Таинственное исчезновение в Аокигахара

Она повернулась и снова пошла по тропинке. Я двинулась следом. Мы пересекли чащу заковыристых деревьев, обогнули какой-то камень и остановились у корня, торчащего из земли дугой. Сара долго с кем-то разговаривала на японском языке, я, конечно, ничего не понимала. Потом она попросила фотографию Алсу. Я вынула сложенный снимок из кармана джинсов и протянула Саре, которая тут же продемонстрировала ее воздуху.

От мысли, что там сейчас стоит дух человека, да ещё и мальчика, у меня всё похолодело внутри. Я почувствовала, как ворот футболки душит меня.

Поговорив ещё немного, Сара обратилась ко мне:

— Озэму говорит, что Алсу здесь давно нет.

ГЛАВА 26

— Что значит «нет»? Тогда где она? — мой пульс зашкаливал.

Сара перевела мой вопрос на японский, помолчала, затем сказала:

— Ее унесли отсюда несколько дней назад.

В эту секунду меня охватило ощущение полного бессилия — что думать, я не знала. Алсу не сама ушла, ее унесли, а это могло означать что угодно.

— Получается, всё это время мы не там искали? — тихо произнесла вопрос, по щеке катилась горячая слеза. — Вот Дьявол! Где она? Живая ли?

Сара положила руку на моё плечо, но я тут же ее скинула. Это не обидело её. Со свойственным ей спокойствием и невозмутимостью сказала:

— Озэму говорит, что на тот момент она была без сознания. Двое мужчин нашли ее, пощупали пульс, потом один из них взял ее на руки и унёс. Говорит, что эти мужчины местные. Можно поспрашивать в соседних деревнях. Что скажешь?

Моя душа вновь наполнилась надеждой. Я верила с самого начала, что моя сестра жива и она найдётся, так почему я должна сдаться теперь? И я кивнула.

— Да. Да, будем искать. Ты ведь поможешь? Я не знаю языка… я…

— Я здесь для того, чтобы помочь. Идём! День будет длинным.

Я сделала шаг, но вдруг остановилась.

— А та девочка? Может, позвонить Хару? Пусть он ее найдёт и заберёт. Вдруг она не протянет.

Сара подумала, прежде чем дать ответ.

— Конечно. Из машины позвонишь Хару.

***

Сара шла быстро, будто внутри тикали часы, и она должна успеть секунда в секунду. Я следовала за ней нахмурившись и плотно сжав губы, боясь отстать. Мне не нравилось ощущение, словно кто-то невидимый дышит в спину. Я даже несколько раз обернулась. Вроде ничего странного. Тогда почему я не могла избавиться от чувства, что меня вот-вот кто-то толкнёт? Я стала тверже ступать на землю, ведь здесь так легко споткнуться о выступающий корень, упасть и покатиться кубарем навстречу неизвестности. Под зелёным мхом корни были скользкими. Расшибиться здесь можно было в два счёта: раз — упал, два — пропал. Моё подсознание начинало работать против меня, подкидывая мысли, благодаря которым я окончательно сойду с ума. Я шла вперёд, а неестественная тишина, по-прежнему царившая вокруг нас, давила на уши. «Мы не одни. Не одни. Их много». Показалось, что я слышу шёпот, но уговорила себя, что листва на деревьях шумит, создавая неясные, глухие звуки. «Ш-ш-ш», — слышала я. И среди всего этого шипения я вдруг услышала настоящий детский плач.

— Что это, Сара? Ты слышишь?

Она остановилась.

— Нас сопровождают духи.

— Нет. Я слышу плач, — сказала я, проигнорировав информацию, которую меньше всего хотела знать. Я не могла их слышать. Это Сара их видит и слышит, а я простой человек, не способный слышать голоса призраков. Поэтому осталась при своём мнении: не слышу духов, слышу шум природы. И плач. — Слышишь? Детский плач. Это она?

Сара растерянно огляделась.

— Мы идём к выходу, а она находится далеко отсюда, даже от того места, где мы только что были.

— Давай, спроси своих сопровождающих! — крикнула я, теряя терпение. — Они же всё знают!

— Эти духи не разговаривают со мной, Вита.

— Чёрт бы вас всех побрал! — почти рычала я в пустоту на деревья, на воздух, на того, кто лишил себя жизни по собственной воле и теперь не даёт покоя живым. Потом пошла на плач. Сара кричала, чтобы я остановилась. Но зачем? Если мне предстоит вытащить девочку из леса, то почему не сделать это сейчас? Я сделала шаг и случилось то, чего я больше всего боялась. Ступив на скользкий мох, я проехалась по земле, затем упала, перевернулась несколько раз и очень больно приземлилась на спину.

Через минуту передо мной стояла Сара, протягивая руку.

— Нельзя их злить, — сказала она. — Плач не принадлежит девочке. Это загробный плач — ловушка. И ты купилась. Ушиблась?

Я уже стояла на ногах, отряхивая с джинсов грязь и сухие ветки.

— Кажется, я ушибла спину. Идти могу.

Однако двигалась я медленно. Боль в правом боку была невыразимая. Сара вела меня под руку, указывая, куда лучше ступать. Я скатилась с небольшого склона и, надо сказать, удачно. Всего в сантиметре от моей головы торчали опасные коряги. Где бы я была, если бы напоролась хотя бы на одну из них?

Я ойкала, держась одной рукой за свой бок, а второй цеплялась за Сару.

— Ты уверена, что хочешь ехать в соседние деревни? — спросила она.

— У тебя нет времени, у мня тоже. К черту боль. Я хочу найти свою сестру.

— Чудес не бывает, Вита. Неизвестно, куда ее унесли. Может, она давно в Токио, где-нибудь в больнице или…