Таинственное убийство Линды Валлин

— Свитер не из самых простых, — сказал Энокссон. — Его полотно на пятьдесят процентов состоит из кашемира и на пятьдесят из другой эксклюзивной шерсти. По данным лаборатории, речь идет о вещи стоимостью в несколько тысяч крон. Возможно, еще больше, если он от известного изготовителя.

— Напоминает подарок, который Линда могла получить от своего папочки, — заметила Сандберг с сомнением. — Не таким ли образом они попали туда, ваши волокна?

— По-твоему, она могла повесить его сушиться или проветриваться? — предположил Энокссон.

— Именно это я подумала, — подтвердила Сандберг. — Типично женский ход мысли. Как вам идея, парни? — спросила она и обвела взглядом сидящих за столом коллег.

— Свитер в любом случае не нашли в квартире, — сказал Энокссон. — Вдобавок на паре из обнаруженных нами на подоконнике волокон есть следы крови. Остается узнать, позаимствовал ли его преступник у Линды или ее матери и что он в таком случае сделал со своим собственным свитером, если не заявился голый по пояс с самого начала.

— Элементарно, мой дорогой Ватсон, — констатировал Энокссон и кивнул в сторону Олссона.

— Это мы в любом случае в состоянии выяснить, — сказал Бекстрём и в свою очередь кивнул Рогерссону. — И если речь идет о собственном свитере убийцы, мы, возможно, сумеем отследить его, — закончил он.

— Если он купил его, — заметил Олссон с сомнением. — Если же мы говорим о типе из таких, какого коллеги из группы ППП описывают в своем психологическом портрете, он вполне мог у кого-то его украсть.

— Точно, Олссон, — поддержал Бекстрём. — В этом я полностью согласен с тобой. Если он не украл его или просто не стащил с бельевой веревки, то наверняка нашел на пляже, когда проводил отпуск в Таиланде. Когда расследуется умышленное убийство, важно правильно оценить ситуацию.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, Бекстрём. И сдаюсь, — сказал Олссон с еле заметной улыбкой.

«А ты, однако, слабак, чудо голубое», — подумал Бекстрём.

Первую фазу охоты за эксклюзивным свитером провели по телефону. Прежде всего Рогерссон позвонил матери Линды и спросил ее. Ничего подобного у нее вроде никогда не было. Ей просто-напросто не шел голубой цвет.

А что касается ее дочери? У Линды имелся какой-нибудь голубой свитер из кашемира? Мать не смогла сказать ничего определенного, ведь у дочки хватало самой разной одежды. Для полной уверенности она предложила Рогерссону поговорить с отцом Линды. Если она и получала такой подарок, то, само собой, только от него.

— Голубой свитер из кашемира, — сказал Хеннинг Валлин. — Ничего похожего я ей не покупал, насколько мне помнится. Синий сам по себе был ее цвет, но, пожалуй, не чисто голубой.

В конце концов Хеннинг Валлин предложил поговорить об этом со своей экономкой, она могла быть в курсе, и, независимо от ее ответа, обещал сообщить сразу же после разговора с ней.

— Это важно для вас? — спросил Хеннинг Валлин.

— Вполне возможно, — сказал Рогерссон, — в данный момент это самое важное.

— Так вот относительно одежки… — сказал Рогерссон Бекстрёму час спустя.

— Я слушаю, — буркнул Бекстрём.

«Сейчас мы должны наслаждаться холодным пивом, и на кой черт нужны разговоры о каком-то свитере при такой жаре».

— Его, похоже, у Линды не было. Я пообщался с папашей после его разговора с экономкой, а затем и она сама позвонила мне и плакалась о том, как шила, и штопала, и стирала, и гладила, и складывала, и вешала в гардероб, и чистила их тряпки, и пахала на Линду и ее папочку последние десять лет.

— И что? — спросил Бекстрём.

— Она не пожелала вспоминать ни о каком голубом свитере из кашемира, омрачавшем ее жизнь, — сообщил Рогерссон. — Хотя в их доме, похоже, хватало требующих ухода вещей.

— Может, тогда он все-таки из числа материнских вещей? — предположил Бекстрём.

— Не ее цвет. Совершенно ей не идет. Никоим образом, — сказал Рогерссон. — Поэтому о ней мы можем просто забыть.

«Что значит, не ее цвет? — подумал Бекстрём. — Все бабы дуры».

У него самого был любимый свитер с синими, красными и зелеными полосками. Он нашел его несколько лет назад, когда занимался расследованием убийства в Эстерсунде. Какой-то богатый придурок забыл свитер в обеденном зале отеля, а Бекстрём сжалился над ним и забрал себе. Вдобавок, когда Бекстрём приехал туда, было холодно, как в заднице у эскимоса, несмотря на то что дело происходило в начале августа.

Комиссара Левина абсолютно не заботил какой-то неведомый голубой свитер. Он был слишком старым, чтобы бегать кругами и заниматься такого рода поисками. Все сведущие люди знали, что прежде всего надо отделить существенное от всякой ерунды, большое от малого и что только при тщательном взгляде на вещи можно понять статус каждого факта в данной связи. Взять, к примеру, жилище матери Линды. Кроме того, у него имелась лучшая помощница, какую только можно было пожелать, в части чисто практических моментов.