Таинственное убийство Линды Валлин

В четверг утром журналист Карин Огрен пришла в здание полиции Векшё и написала заявление в отношении комиссара Эверта Бекстрёма, обвинив его в сексуальном домогательстве. Поскольку сотрудника, который принял у нее бумагу, комиссар Олссон конфиденциально предупредил о таком повороте событий еще предыдущим вечером, тот отнесся к делу крайне серьезно и сразу очень обстоятельно опросил потерпевшую.

«Ну, жирный коротышка, берегись», — подумал он, как только вслух прочитал протокол Огрен и она расписалась под ним.

Комиссар Бенгт Олссон пришел к тому же выводу, когда через час ознакомился с этим документом. Поскольку он сам был человеком миролюбивым и даже переговорил с шефом Бекстрёма, который обещал окончательно решить проблемы своего подчиненного уже в выходные, планировал сразу же взять отгул и провести пару лишних дней у себя в летнем домике. Он отработал почти два месяца без передышки, и пришло время подзарядить батареи, чтобы на следующей неделе взяться за дело с новыми силами и без участия Бекстрёма, со всеми вытекающими для того пагубными последствиями.

«И если сейчас у кого-то есть желание лично помахать на прощание ручкой этому ходячему столичному несчастью, то, во всяком случае, не у меня», — подумал Олссон, перед тем как уехать в деревню, к своей дорогой супруге и относительному покою смоландской глубинки.

После обеда в четверг знакомый Левина из СЭПО наконец дал знать о себе. Для начала он извинился за задержку (другие неожиданные дела появились очень некстати), но потом выразил надежду, что Левин снисходительно отнесется к ней, ведь у него имелись новости.

Интересующий Левина номер числился за муниципалитетом Векшё, и его владельца удалось идентифицировать. Он работал в отделе культуры и в понедельник седьмого июля написал заявление о пропаже данного мобильника приблизительно между четвергом третьего и понедельником седьмого июля. Во всяком случае, так он считал, поскольку в четверг, уходя в отгулы, оставил его в ящике письменного стола у себя в кабинете, если ему не изменяла память. А по возвращении на работу в понедельник не смог найти. Естественно, он поговорил с коллегой, который ведал у них такими вопросами, и все пошло своим чередом. С заявлением об утрате и попытками отследить пропажу.

В конце концов выяснилось, что пропавший мобильник использовали дважды за это время. Во-первых, для ошибочного звонка женщине-наркологу, так интересовавшего Левина, в два пятнадцать ночи в пятницу четвертого июля. Во-вторых, семь часов спустя в тот же день. И удалось также определить, откуда были сделаны оба звонка. Первый, похоже, произошел из центра Векшё. В то время как второй — из окрестностей Льюнгбюхольма, то есть из места примерно в десяти километрах на юго-запад от Кальмара. Что касается второго звонка, его сделали тоже на мобильный. И, к сожалению, из числа тех, чьего пользователя с предоплатной картой невозможно отследить. Больше пропавший телефон не использовали.

— Да, это все, — констатировал старый знакомый Левина. — Я отправлю тебе имейл с теми же данными, но решил, что лучше всего позвонить.

— Я действительно очень обязан тебе, — сказал Левин, поскольку не первый раз сотрудничал с коллегой и СЭПО и знал, что от него ожидать. — Еще одно дело, — добавил он. — А у тебя нет имени пользователя мобильника?

— Ах да, я же забыл сказать, — спохватился знакомый Левина, с трудом скрывая свой восторг. — Ты не поверишь. На вид самый обычный человек. Так что здесь, боюсь, тебе нечего ловить. Я ради забавы пробил его, и он не числится ни у нас, ни у вас. Похоже, нормальный добропорядочный гражданин. Вне всяких подозрений, не говоря уже о всевозможных кошмарах, с которыми тебе постоянно приходится иметь дело.

— Но имя у него все-таки есть? — поинтересовался Левин, уже имевший опыт общения с коллегой.

— Его зовут Бенгт Монссон, Бенгт Аксель Монссон, — сказал сэповец. — Ты получишь полные данные о нем по электронной почте. Его паспортная фотография, кроме того, достаточно свежая. Ей менее года, если я не ошибаюсь.

«Один раз — ерунда, а два раза — уже перебор», — подумал Левин. Он ненавидел случайности, а сейчас от Евы Сванстрём получил то же самое имя — отца маленькой девочки, чьим дедушкой был летчик.

— Спасибо, — сказал Левин. — Мне, кажется, сейчас все уже ясно, — добавил он.

— Если ты так говоришь, значит, я тоже в это верю, — поддержал его коллега, который тоже не впервые имел дело с Левиным и знал его еще с тех пор, когда они вместе учились в школе полиции.

74