Таинственные и удивительные истории, произошедшие с жителями старой Москвы, рассказанные очевидцами и пересказанные их домочадцами

— Мама, а бог все видит? — спросила она потихоньку.

— Все. Бог смотрит, как живу люди, правильно ли, честно ли. Не грешат. И ничего от него не скроешь, — ответила также тихо мама.

— А что потом, он рассердится и накажет?

— Грешники попадут в ад, а добрые люди в рай.

Машеньке очень не хотелось попадать в ад. Там грешники очень мучились, она видела это на картинках.

— Мама, а если я взяла без спроса конфетки, это грех? — спросила она, подозревая, что так оно и есть.

— А ты брала без спроса? — сделала удивленное лицо мама. Так делать нельзя. Нужно попросить у папы и бабушки прощения, и больше так не делать. Бог добрый, он прощает тех, кто раскаивается в своих плохих поступках. Ты ведь так больше делать не будешь? — посмотрела она на Машеньку.

— Нет, мамочка, не буду. И конфетки ведь уже кончились! — радостно сказала она.

— Мама улыбнулась. Ну, тогда сама все расскажешь папе. А сейчас помолись святому Николаю и пообещай ему, что будешь послушной девочкой.

— Машенька посмотрела на икону и сказала тихо про себя: Святой Николай, я больше не буду брать конфеты без разрешения, сделай так, чтобы меня папа не ругал.

Машеньке показалось, что Святой Николай кивнул ей головой.

* * *

Папа не ругал Машеньку. А похвалил, за то, что она не испугалась признаться.

— Павлик, а ты, почему прощения не просишь? — спросил он мальчика.

— А это Маша брала конфетки. Я в кроватке лежал! — сказал он.

— Но ты ведь тоже ел их, и не отказался, — сказал папа.

Павлик заплакал, и Митя заодно с ним.

— Ладно, ладно, не плачьте. Но больше так не делайте. Всегда надо спрашивать разрешения, — погладил папа их по головке.

* * *

Прошло несколько дней. Наступал сочельник. Папа принес из сеней красивую и большую елку, до потолка. Она была такая свежая, так здорово пахла хвоей, что у всех сразу на душе стало радостно. Папа вставил елку в деревянный крест, и достал коробку с игрушками.

— Ну, кто мне будет помогать украшать елку? — спросил он.

— Мы, мы, — закричали дети.

— Доставайте мне игрушки, а я буду их вешать. Павлик, дай мне главную звезду.

— А почему она главная? — спросил Павлик.

— Потому что она возвестила, что Христос родился, — сказал дедушка.

Через полчаса серебряные слоники, черепашки и орехи качались на ветках. Золотая мишура мерцала волшебным светом.

— Папа возьми вот эти деревянные грибочки в корзиночке! Повесь их вон на ту веточку.

— Папа повесь вот эту тарелочку с блинками, они как настоящие.

— Вот возьми эту комету!

Дети наперебой доставали игрушки из огромной коробки, им хотелось, чтобы первой повесили именно их игрушку.

И еще на елке висели конфеты, пряники, и хлопушки с секретом. Елка была красавица! И ждала вечера, чтобы на ней зажглись свечи.

— Мне Дед Мороз скоро принесет лошадку на колесиках, — сказал Павлик Маше, на всякий случай, заглянув под ветки.

— А мне новое платье, с кружевами, — сказала Маша и еще ленточки.

— Митенька, тебе Дед Мороз тоже подарки принесет, ты чего хочешь? — спросила она младшего братика.

— Я хочу большую книжку со сказками и красивыми картинками, — сказал Митенька.

— Дедушка, а ты видел деда Мороза? — спросили дети.

— Нет! Он всегда приходит, когда дети спят. Положит подарки под елочку и уходит, у него же много детишек, он должен все успеть.

— Завтра к нам приедут гости, дядя Леша с женой, с Верочкой и Наденькой. Это ваши сестрички. Давайте повторим песенки и стишки. Пусть все удивятся, какие у нас красивые, умные и талантливые детишки, — сказал папа.

И Маша с Павликом старались и рассказывали с выражением стихи Пушкина и Жуковского.

— Вот бегает дворовый мальчик…

— Раз в крещенский вечерок…

И пели песенку про елочку и танцевали полечку.

Папа с мамой и бабушкой остались очень довольны. Уж очень они любили своих детишек.

Вот только Марфа, прибираясь в гостиной, все принюхивалась, и пожимала плечами.

— Шут— те дери, да чем это пахнет. Все углы чистые, а откуда — то вдруг запах неприятный идет! Может, крыса, где сдохла? Да вроде и стукнет кто-то, а потом нет!

Неужто, Домовой шутит! — говорила бабушка Маша, тоже принюхиваясь. Нужно ему тарелочку с едой в уголок поставить. Вот я сейчас ему киселька горохового налью. Ему ведь это должно понравиться.

— Смотри, смотри, — показал, улыбаясь, маме дедушка. Бабушка домового подкармливает.

* * *

Бабушка Маша принесла к елке сноп, постелила на стол сена и накрыла стол белоснежной густо накрахмаленной скатертью. Мама несла тарелки с гусем, семгой, сыром, холодцом и заливным. Стол становился вкусным и запахи этой вкуснятины, заполнили всю гостиную, они смешивались с запахом елки, сгорающих свечей и пирогов. Какая приятная была суета. Двери в сени открывались и закрывались. Тарелки с нарезанной бужениной, солянкой, жареной рыбой ставились на стол. Блюд было больше двенадцати. С минуты на минуту должны были приехать гости. Бабушка Даша подошла к печке, чтобы убрать с нее подстилочку, на которой лежали ребятки. И тут она снова почуяла неладное. Что-то стучало в печке, и снова появился этот странный запах.

— Иван, Маша, идите сюда, — позвала бабушка Даша.