Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса

Еще несколько студентов шли в арьергарде, охраняя Аделаиду сзади. Люди по сторонам теснились, карабкались вверх, прижимались к стене, освобождая дорогу. Ноги Аделаиды в ее мягких атласных туфельках (уже неузнаваемо грязных и изодранных) с трудом поднимали ее вверх по ступеням.

Из ее рта вырывался непрерывный стон, глаза были наполнены слезами. Вот она остановилась, беспомощно оглянувшись на Бекки, и та не сразу поняла, в чем дело.

– Платье! Она может споткнуться! – хрипло подсказал граф и посторонился, давая возможность Бекки нагнуться и немного подобрать длинный подол тяжелого, расшитого драгоценными нитями платья, чтобы королева могла встать на следующую ступеньку. Она почувствовала, как все тело Аделаиды дрожит, и дала ей возможность чуть-чуть отдохнуть, опершись на нее, но тут же услышала шепот Аделаиды:

– Посторонись… мне надо идти…

Она шла вперед – все выше и выше, но движения ее замедлялись, и было заметно, что каждый следующий шаг дается ей труднее, чем предыдущий. Люди, следовавшие за ней, и те, что ждали ее на вершине, и те, что смотрели на нее, примостившись на уступах горы или цепляясь за росшие на склоне кусты, больше не кричали и не рукоплескали. Они видели, чего ей стоил этот путь, и молча следили за мучительными усилиями Аделаиды.

– Еще один поворот, – говорила Бекки. – Еще немного осталось. Просто иди, и все. Обопрись на меня. Если хочешь, остановись и отдыхай. Уже близко, совсем близко!

Но силы Аделаиды были на исходе. Она не могла ничего ответить, она едва видела, куда шла. Грудь ее сотрясала неудержимая дрожь, капли пота выступили на лбу и на щеках, а великолепно уложенные волосы превратились в груду мокрых прядей, спутанных и лезущих ей в глаза.

До вершины оставалось рукой подать. Там, за последним поворотом, находилась маленькая парадная площадка с флагштоком в центре и фуникулерной платформой на другой стороне. Бедные, сбитые в кровь ноги Аделаиды были уже в нескольких ступенях от этой площадки, когда вдруг она остановилась как вкопанная, и Бекки увидела чью-то тень, легшую на ступени.

Она подняла глаза. Перед ними на верхней ступени возвышалась гигантская фигура Отто фон Шварцберга, угрюмо глядевшего на них своими темными задумчивыми глазами.

И тут Аделаида не выдержала.

– Все, – прошептала она. – Я больше не могу… не могу… Лучше я сейчас умру!

Лицо фон Шварцберга оставалось непроницаемым. Невозможно было понять: то ли он собирается ударить Аделаиду по голове, то ли взять ее на руки и поднять на вершину. И таково было впечатление от этой грозной фигуры, что даже граф на какое-то время растерялся. А флаг между тем клонился к земле – все беспомощней, все ниже…

И вдруг среди нависшей тишины какая-то фигура неожиданно спрыгнула с вершины скалы и встала между фон Шварцбергом и Аделаидой. Светловолосый, взлохмаченный, с кровью на щеках и разодранной курткой на плечах, человек сжимал что-то в левой руке, глядя прямо в глаза гиганту.

– Посторонись! – приказал он. – Ты мешаешь пройти королеве. А ну, живо!

Никто и никогда не разговаривал с Отто фон Шварцбергом таким тоном. Он отступил в сторону, и Аделаида сделала наконец-то последние шаги на площадку, и весь город увидел флаг на вершине скалы, и весь город разразился радостными криками.

Орлиная гвардия – часовые, охранявшие скалу днем и ночью, – по сигналу графа бросилась вперед и подхватила Красного Орла в ту самую секунду, когда королева споткнулась и, лишившись чувств, упала на руки Бекки.

Необычайное воодушевление охватило всех, кто собрался вокруг. В воздух снова полетели шляпы. Под крики «ура» и звуки фанфар орлиный флаг вполз по флагштоку и гордо затрепетал над скалой. Куда пропал Отто фон Шварцберг, никто не заметил. Бекки хлопотала вокруг Аделаиды. В ее ридикюле нашлась бутылочка нюхательной соли. Она откупорила ее и поднесла к носу девушки. Резкий запах заставил Аделаиду вздрогнуть и откинуться назад. Она открыла глаза, зажмурилась, открыла их снова – и увидала Адлерфане, реющий в синем небе.

– Получилось! – прошептала она.

Раздался скрип и лязг фуникулера, и на площадке показалась аккуратная деревянная кабина, из которой вылез архиепископ, взволнованный, еле живой, запятнанный кровью своего монарха. И тогда Джим передал ему то, что он принес с собой на скалу, – железную корону Рацкавии.

Бекки помогла Аделаиде подняться, и, стоя под флагом, который она сама принесла на вершину скалы, новая королева, бледная и дрожащая, была коронована, и все, кто был вокруг, благодарно преклонили пред нею колени.

Глава девятая Диспозиция