Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса

– Пост гофмейстера наследственный. С Геделем ничего нельзя поделать. Но я думаю, можно ввести параллельную систему управления… Такие вещи требуют тонкого подхода. Позвольте мне подумать об этом.

Джим хотел что-то ответить, но в этот момент раздался стук в дверь. Барон фон Гедель вошел – бледный, но по-прежнему самоуверенный.

– Ее величество назначило меня своим личным секретарем, – выпалил граф. (Это была откровенная ложь, но Гедель не мог этого подозревать.) – Впредь до ее следующих распоряжений порядок во дворце не меняется. Мистер Тейлор будет моим особым представителем, прошу оказывать ему всяческую помощь. Вы поняли? Никоим образом ни в чем ему не препятствовать. Какие распоряжения были сделаны по сегодняшнему приему?

Гедель напряженно сглотнул и доложил:

– Все в порядке, граф Тальгау. Ввиду трагических обстоятельств я распорядился, чтобы оркестр Орлиной гвардии не играл во время приема. Ее величество будет принимать гостей в Большом зале. Я полагаю, что гости примут во внимание ситуацию и, засвидетельствовав свое уважение, вскоре удалятся.

– Проследите за этим. Как только прием окончится, ее величество будет совещаться со мной и мистером Тейлором в своем кабинете. Будьте готовы выполнять любые распоряжения, какие могут последовать.

– Разумеется, граф.

Гофмейстер щелкнул каблуками, вежливо поклонился и вышел.

– Вы думаете, он будет подчиняться? – спросил Джим.

– На первых порах несомненно. Стараясь при этом понять, откуда ветер дует… Черт возьми, сейчас самое опасное время. Думаю, в нашем распоряжении не больше недели. За это время мы должны установить твердый контроль над правительством и над страной. Если не управимся к следующему понедельнику, все зашатается и рухнет. А пока, Тейлор, идите и переоденьтесь. Чем скорее, тем лучше.

Через несколько минут, уже при полном параде, Джим присоединился к гостям, ожидающим в Большом зале. Там собрались представители всех слоев рацкавийского общества: практически вся аристократия, мэры городов, сенаторы, спикер верхней палаты парламента, государственные советники, видные юристы, банкиры, церковные деятели, профессора… даже один поэт и, кажется, актер. Настроение у всех было подавленное, торжественно-сдержанное, но всем до единого не терпелось взглянуть на новую королеву.

Прошло не больше пятнадцати минут, как раздались звуки труб и по парадной лестнице к гостям сошла Аделаида. Она была в изящном траурном платье; слева от нее держалась графиня, справа, ступенькой позади, Бекки (Джиму удалось поймать ее взгляд и подмигнуть).

По предварительному плану они с королем должны были спуститься вниз и приветствовать подходящих к ним гостей по очереди, согласно протоколу. Вместо этого Аделаида остановилась, не дойдя одной или двух ступенек до подножия лестницы, так, чтобы всем было ее хорошо видно, и произнесла на своем неуверенном, но ясном немецком языке:

– Добро пожаловать во дворец. Мой дорогой супруг желал бы, чтобы я приветствовала каждого из вас лично, и я это исполню, но сначала разрешите мне сказать несколько слов, обращаясь ко всем вместе. Когда мой муж был принцем, я поклялась перед Богом быть хорошей принцессой. Когда он стал королем, я поклялась чтить его и преданно ему служить. Теперь, когда на меня легли бремя и великая честь править страной, я перед всеми вами клянусь служить Рацкавии верно и до последних сил. Пусть ни у кого не останется сомнения: у Рацкавии есть королева, и эта королева будет защищать и любить свою страну до тех пор, пока она дышит. Да здравствует Красный Орел! Да здравствует Рацкавия!

И тогда они все признали ее – признали своей.

В тот же вечер, когда волнение дня немного улеглось, Джим отправился разыскивать Карла фон Гайсберга. Было несколько вещей, которые его очень беспокоили, и он решил посоветоваться с Карлом.

Он нашел его в кафе «Флорестан» сидящим за столиком с несколькими приятелями. Они встретили Джима с любопытством: что же произошло во дворце? Джим ответил на их вопросы, а потом сказал:

– Насколько я знаю, полиция пока никого не нашла. И, честно говоря, я не верю, что найдет. Убежден только, что Шварцберг тут ни при чем, это не его стиль.

– Что же тогда он делал на скале? – спросил Густав. – Мне показалось, он собирался сбить королеву с ног и вырвать у нее флаг.

– Я думаю, он просто хотел к ней присмотреться. У него даже не было намерения ее напугать. Давайте попробуем разобраться с тем, что произошло сегодня утром. Насколько близко к королю вы стояли, когда он начал спускаться по ступеням?

Карл отвечал без промедления:

– Я был у подножия лестницы, Антон, кажется, подальше к мосту… Я все ясно видел.

– Что же ты видел?

– Ну… сначала я услышал выстрел, потом увидел, как он упал.

– В какую сторону он упал?

– Назад. Или… погодите-ка… Нет! – воскликнул Карл. – Сперва он повернулся влево… правильно?

– Упал-то он назад, – подтвердил Антон. – Но сначала, я помню, он повернулся влево.