Таинственный двойник

– Вы, магистр, как всегда правы, только я успел допустить здесь ошибку: мной послан гонец с письмом к графу, в котором предложил через два дня встретиться в Эг Морте.

Теперь не сдержал зевоты и Жак де Молэ. Магистр предложил разойтись на отдых. Все закивали головами. Правда, затем Зедор сказал:

– Я что-то не понял: что будем делать с сестрой и братом?

– Я думаю, – магистр по очереди посмотрел на своих сообщников, – сестру надо попытаться на какое-то время изолировать от общества. Думаю, надо подключить барона Валуа. Он не в ладах с королем. А у него есть племянник. Сестру приглашает дочь Валуа, а по дороге ее перехватывает племянник и увозит в свой замок.

Боже и Зедор переглянулись. В их взглядах можно было прочесть: «Так почему же ты держал такое предложение до последнего?»

– А с графом? – робко спросил Боже.

– Несомненно, как вы сказали.

– Вместе с дядей?

– Конечно.

– Но если…

– Граф… епископ Море в таком возрасте, когда случаются неприятности со здоровьем.

– А если граф не согласится?

– Мы получим от него предсмертное письмо, где он будет нам очень благодарен и пожертвует свое состояние, – Жак замолчал.

– Понятно, – произнес Зедор, подымаясь для прощания. – Да простит нас Господь! Только во имя укрепления Веры, только ради нее! Помолимся же святому Морису и попросим его помощи.

Боже промолчал, но был недоволен, старался держаться подальше от Зедора. Он сам был немного авантюристом, но такого от молодого магистра он не ожидал.

– Все это может плохо кончиться, – проговорил он тихо, придя к себе, и бросился на кровать, закрывшись с головой, стараясь заснуть.

ГЛАВА 31

Ветер пузырями надувал паруса, и «Ласточка», легко скользя по волнам, мчалась в порт. Грозный внешне не подавал виду, но в душе ликовал. Еще бы! Такие деньги за этого французика. Пятьдесят тысяч, да еще золотом! Он будет сказочно богат, бросит ко всем чертям этот промысел, купит в Италии поместье на берегу моря и будет рассказывать детям разные сказки. Он уже спал и видел себя в этой роли. Ему было интересно, как кто-то назовет его папой.

– Папа! – повторил он шепотом.

И вдруг ветер стал стихать. Вскоре паруса пообвисли, как щеки столетнего деда. Он опоздает, и покупатель уедет! – эта мысль его грызла. На палубе появились надсмотрщики, засвистели их плети. Забил барабан.

Раймунд не мог выдержать такого бешеного темпа. Он уже дважды падал грудью на весла. Спасал его Андрей. Одной рукой придерживая соседа, другой изо всех сил греб за себя и за него, не отставая от ритма.

Но и это не помогло Раймунду. Лицо его пожелтело, он едва владел языком. Андрей, прикусив губы, все греб и греб. Надсмотрщики подозрительно косились на француза. Но на память им тотчас приходило воспоминание о гибели их товарища от дерзкого поступка сидящего рядом с французом раба, и они делали вид, что не замечают Раймунда.

За последние дни состояние Раймунда резко ухудшилось. Сильно болел правый бок. Андрей не мог его уговорить, чтобы позвать Грозного, и убедить прислать лекаря.

– Ты что, хочешь меня предать?

Такие слова оскорбляли Андрея, он даже начинал сердиться. Раймунд, видя, что причиняет другу боль, просил прощения. Согласия на лекаря все же не давал, убеждая Андрея, что у него все пройдет. Но… не проходило.

Такую гонку Андрей вскоре не смог бы выдержать, но ему помог вновь задувший ветер. Андрей поблагодарил Бога, а в душе начала просыпаться давно покинувшая его радость. Однако ее испортили внезапно появившиеся птицы, которые с тревожным криком неслись на юг.

– Как бы чего не случилось, – посматривая на небо, тихо проговорил Андрей.

А оно заволакивалось грозными черными тучами. Они быстро заполняли небо, пряча солнце. Море потемнело и начало бить корабль ощутимыми ударами волн. Они все усиливались и уже перехлестывали через борт. Кто-то срочно приказал убрать паруса. Всем стало ясно – надвигается ураган.

Гребцы заволновались:

– Свободу! Свободу! – кричали они.

Но их некому было слушать. Команда куда-то исчезла. И только что гордо скользившая по морю «Ласточка» превратилась в безвольную мокрую курицу. Корабль мотало из стороны в сторону. Люди, сбиваемые волнами, катались по палубе. И только цепи удерживали их от того, чтобы не быть смытыми за борт. Кто-то больно ударился головой о борт, послышались стоны, истерические крики; некоторые, теряя сознание, захлебывались в волнах.

Держась изо всех сил, Андрей спасал своего соседа. Сколько раз Раймунд молил Андрея бросить его и спасаться самому. Но тот даже не хотел и слушать. Держался, собрав последние силы. Появились первые трупы. Ужас царил на корабле. Но, как любое начало имеет конец, так и стихия наконец-то выдохнулась. Убежали куда-то тучи, вновь заулыбалось солнышко.