Таинственный город

Посреди ночи, сквозь сон, Степан снова услыхал, как гость прокрался на кухню. Чтоб не спугнуть его, Степан, продолжая дышать глубоко, как во сне, приоткрыл один глаз. Молчун крадучись подошёл к столу и что-то высыпал в крынку отвара принесённой соседкой. «Так целебней будет», -тихо-тихо, еле слышно, пробормотал он себе под нос, бесшумно пробираясь обратно к своей постели. Степан улыбнулся довольный. Он уже понимал, что отцу от этого точно станет лучше и довольный увиденным – мгновенно уснул.

Утром следующего дня, в круговерти хлопот по хозяйству, он и не вспомнил про ночной эпизод, а когда зашел в дом, обнаружил отца полусидящего на печи. Тот с большим аппетитом уплетал что-то из глубокой чашки, стоящей у него на коленях. Нет – нет откусывая от большого ломтя хлеба лежащего рядом, на заботливо подстеленном матерью полотенце. Та стояла около печи и глядела на своего мужа со счастливой улыбкой. Дома было необычайно тихо.

–Где все? – спросил Степан с порога.

– Ушли на реку, ивовых прутьев нарезать. Отец вызвался, пока на печи лежит, корзин да морду новую сплести. – ответила мать.

– И давно?

– Да уж, поди, скоро вернуться.

– А Молчун?

– Молчун то первый и вызвался, сидеть ему скучно, дескать. Спросил только где рубим всегда, ну а парни с ним, что бы место показать.

– А Катерина?

– Катерина сказала, что покажет, где сани, топор и верёвку взять, да видать с ними и ушла. Погода то вон, какая хорошая.

Погода и в правду была хороша. Лёгкий морозец расчистил небо до бездонной сини, а солнце между тем светило уже по-весеннему ласково. Воробьи, собравшись в стаи на деревьях, оглушительно чирикали, обсуждая прошедшую зиму, и явно строили планы на грядущее лето. В лесу в такую погоду было всё по-особенному. Стоя в берёзовой роще или в сосновом бору, глядя в синее небо, слушая звуки лесной опушки – то далёкий, то приближающийся стук дятла, то цоканье беспечной белки, то щебетание синиц и воробьев прилетевших поклевать почек, либо чудом уцелевших ягод, становилось так легко на душе, что казалось ты вот – вот оттолкнувшись от земли, полетишь ввысь. Туда. К полупрозрачным пушинкам облаков, невесть откуда взявшихся в этой синеве. И ты знал – жизнь это счастье. Счастье жить. Видеть и слышать это всё. Это всё разбавленное пьянящим, свежим, хрустально чистым воздухом. И счастье это – оно бесконечно, как и бесконечно это небо.

–Ты б, Стёпа, принёс ещё дровишек .– прервала его мысли мать.

А отец добавил – Сынок, лосятинки вяленой принёс бы мне, так его пожевать охота, прям, вкус во рту стоит. Много не надо, пару кусочков. – услышал Степан уже в дверях.