Таинственный город

Он слазил на сеновал, достал новый берёзовый веник. Всё это время у него из головы не шло, как их гость преобразился за одну ночь. «Видать и в правду у менял есть лекарства предков, вчера ещё еле на ногах держался, а сейчас – гляди, уже силы появились. Интересно – как отцу, поможет ли?» Он зашёл в баню. После вчерашней топки тепло ещё сохранилось. «К обеду баня уже будет жаркой, можно будет и попариться». Следом зашел Молчун с охапкой дров. Положил их около печи. Открыл дверцу и сунул туда ещё пару поленьев. Посмотрел на Степана, улыбнулся ему добродушной и приветливой улыбкой. Степан глянул на него с удивлением. Менялы в принципе хмурый и неразговорчивый народ. Что-то он не припоминал не одного случая, что б они весело глядели или шутили. Всегда серьёзные, сосредоточенные, смотрят внимательно, лишнего слова ни кому не обронят. Старики поговаривают, что у менял этих так давно заведено. Дескать, что б тайну, какую не сболтнуть. Менялы же они далеко ходят и на север и на юг. Много чего такого видят и находят от предков, чего нам видать и знать не стоит. Сами предки говорили, что пользы от этого не будет, а лишь вред сплошной. Каждый раз, начиная думать об этом, Степану становилось не по себе. Ведь сколько же предки всего понапридумывали. Страсть. Взять хоть те же консервы. Как они в эти железки еду засовывали! Еда то конечно та так себе, но ведь, сколько лет лежит и ничего с ней не делается. Или ружья! Кузнец наш, иной раз возьмет то ружьё в руки и крутит, крутит. А сам то хмыкнет, то замрет и смотрит так пристально. А всё больше вздохнёт, почешет в затылке да отложит. А ещё по ночам в небе, когда облаков нет, проплывает яркая такая звезда. Говорят что это Станция, что на ней люди жили. Чудно! Люди могли жить в небе!!! Высоко же там! И не страшно им было на такой высоте то! Так в раздумьях зашёл он обратно домой. Сестра с матерью уже накрыли на стол и, увидев его, позвали завтракать. Ели кашу. Та напрела в печи и была рассыпчатой и горячей. Отхлёбывая из кружки молоко, Степан ещё раз мельком глянул на гостя. Тот ел с аппетитом, но не торопясь. Аккуратно отламывая небольшие кусочки ароматного ржаного хлеба, клал их в рот и, зачерпнув ложкой сдобренную коровьим маслом кашу, отправлял туда же. Было заметно, что такая, на первый взгляд простая еда приносила ему удовольствие. Гость их при дневном свете оказался вовсе не старым, а довольно ещё молодым мужчиной. Лицо его обветренное в долгих путешествиях, было одновременно и мужественным и каким-то добрым, располагающим к себе, что ли. Но самое главное заметил Степан, это то, что на их гостя, изредка, но с искренним любопытством поглядывала Катерина. «Вот те да! – подумалось ему, – тут ты сестрёнка дала маху. Уж этот-то точно не посватает. Не в их обычае жениться. Все знают – нет у менял ни детей, ни жён». Катерина поняла, что брат заметил её любопытство и смутилась. В это время с печи достался еле слышный голос отца. Он просил пить. Поначалу, его даже никто не расслышал. Так он был тих и слаб. Но потом все разом повернули в его сторону голову. Мать подскочила и побежала к печи, сестра тут же принесла ковш с водой, близнецы с любопытством вытянули шею. Гость перестал есть и слегка прищурившись, глядел на отца. «Пить»! – ещё раз послышалось со стороны печи. «Пей, дорогой, пей»! – мать хлопотала около отца, одной рукой придерживая ему голову, а другой, поднося ковш с водой ко рту. Было слышно, как отец жадно глотал питьё. Степан, подойдя к печи, увидел как больной, напившись, устало откинул голову на подушку и облегчённо вздохнул. Полежал, закрыв глаза и отдышавшись, приподнял голову и обвёл глазами избу. Увидев гостя, кивнул ему головой едва заметным движением и прошептал одними губами: «Это он отбил меня у медведя». И снова уронил голову на подушку. Было видно, что ему ещё очень тяжело. Но всё одно, мать и сестру поразило, как скоро он пришёл в себя. Они вспомнили, как лет пять назад зареченского Кузьму помял медведь. Так тот и вовсе кое-как оклемался через неделю. Да потом ещё его выхаживали с полгода. Так и ходит, по сей день весь кривой и косой, одну ногу подволакивает, а рука левая так та и вовсе усохла, как веточка у дерева стала. Тем временем заглянула и соседка. Узнав, что Матвей уже приходил в себя, очень обрадовалась, отметив богатырское здоровье их отца. И что, тьфу – тьфу – тьфу, не сглазить бы, раз так скоро очнулся, то и видать на поправку пойдёт быстрее. Сбегала за отваром и велела пить его по три раза на дню. Значит утром, в обед, да вечером перед сном. Что в отваре том травы целебные лесные да луговые. Ещё и медвежья жила, дескать, медведь его помял, вот медведем лечить и будем. Что б горько не было, разбавьте мёдом. А ежели у вас закончился, сейчас она своего принесёт. Свой мёд ещё был. Соседка некоторое время посудачила да засобиралась домой. Гость тем временем уж давно поел и, поблагодарив всех вышел во двор. Заглядывал Никитка. Порадовался за дядьку Матвея и пошёл по своим делам. Степан вышел с ним вместе. Остановились у калитки.