Таинственный Караваджо. Тайны, спрятанные в картинах мастера

Первоначальная версия «Мученичества Святого Матфея» показалась самому Меризи неубедительной. Благодаря рентгеноструктурному анализу удалось установить, что под дошедшим до нас изображением скрывается другое, более раннее, которое художник затем перекрыл (см. рис. ниже). В этом первоначальном варианте в центре композиции находится солдат. Он стоит спиной к зрителю и сжимает в руке нож, в то время как его товарищи, в шлемах и вооруженные мечами, в ярости набрасываются на святого. Сцена разворачивается на фоне монументальной архитектуры: Караваджо не решился прибегнуть к традиционному для него приему – погрузить фигуры во мрак; вместо этого он скопировал с одной из гравюр Браманте храм, который послужил декорациями для сцены убийства. Подобное заимствование у именитых коллег – явный признак неуверенности и неопытности, и вскоре Караваджо понимает, что это ложный путь: Матфей, изображенный в этой версии на втором плане, лишен надлежащего достоинства – он выглядит испуганным стариком, робко отступающим перед яростью палачей.

Справа сцену завершает ангел – он указывает жестом на небо, но при этом никак не взаимодействует с остальными персонажами. Фигуры выглядят несколько непропорционально и схематично. По сути, Меризи составил компиляцию из разного рода заимствований, картина лишена напряженности, драматизма. Солдат, стоящий спиной к зрителю, напоминает ангела из картины «Отдых во время бегства в Египет», а один из палачей повторяет позу статуи Аполлона Бельведерского, которая восхищала посетителей музея папы Климента XVIII.

Мученичество Святого Матфея. Караваджо. Рентгеноструктурный анализ картины

Дело уже шло к завершению, когда Караваджо неожиданно решил остановиться и написать картину заново. Он недоволен результатом и понимает, что совершил ошибку, не приняв во внимание ситуацию, в которой публика будет воспринимать изображение: он привык создавать полотна для частных коллекций, где заказчик может подолгу всматриваться в образы, анализировать детали. Здесь же предполагается совершенно иное восприятие: мало кто сможет позволить себе роскошь подолгу задерживаться возле картины, рассматривая ее с фронтальной позиции – разве что священник, который имеет доступ внутрь капеллы. Прихожане же будут смотреть на нее издалека и, как правило, с боковой перспективы (см. рис. выше). Опытный художник с самого начала должен иметь в виду этот важный момент. Меризи переписывает сцену, располагая персонажей совершенно по-другому, меняя пропорции и учитывая особенности восприятия.

Капелла Контарелли, Сан-Луиджи-деи-Франчези, Рим

Для Караваджо это самый настоящий вызов: впервые ему приходится считаться с окружающим пространством и естественным освещением. В окончательной версии «Мученичества» (см. рис. 13) он отказывается от центрической композиции, в которой все фигуры выстраивались вокруг солдата, и помещает на первый план святого. Раненый Матфей лежит на земле, его страдания передаются всем остальным участникам сцены и как будто вызывают в них стремление вырваться за пределы картины. Верующие, созерцающие это полотно, невольно становятся участниками трагического действия, еще секунда – и, казалось бы, персонажи набросятся прямо на зрителя. Во многом эффект присутствия создается благодаря оптической иллюзии: направление луча, освещающего фигуры на картине, совпадает с потоком света, пробивающимся через окно в алтарной части – это интересный прием, соединение искусственного и естественного освещения. Очевидно, что перед тем как написать эту новую версию, Караваджо вернулся в Сан-Луиджи-деи-Франчези и изучил направление естественного света, а затем воспроизвел его на картине. Этой логике он будет следовать и в дальнейшем: направление света будет меняться в зависимости от положения картины. Это было поистине гениальное художественное решение.

Кто убийца?

Караваджо нелегко было привести свои произведения в соответствие с решениями Тридентского собора, который обязывал художников создавать понятные и простые для восприятия сцены, где роль каждого персонажа ясна и смысл истории не вызывает вопросов. Церковь ставила перед собой цель обратить народ на путь истинной веры, и средством для достижения этой цели как раз были изображения известных сюжетов Священной истории. Меризи не мог не поддаться искушению внести в свое первое полотно, создаваемое для украшения церковного интерьера, ноту двусмысленности, которая до сих пор вызывает споры среди экспертов. Художник, по-видимому, считал, что элемент сомнения делает сцену куда более убедительной, нежели изображение прописных истин.