Таинственный мистер Кин

– А вы, как всегда, считаете, что мне известно буквально все, – улыбаясь, ответил мистер Кин.

– Но если вы ничего не знали, то почему вас видели здесь вчера вечером? Что вы хотели?

– А, вы об этом…

– Да, об этом.

– Мне надо было выполнить одно задание.

– Для кого?

– Мистер Саттерсвейт, разве не вы как-то назвали меня защитником душ усопших?

– Усопших?

Мистер Кин указал на плескавшиеся далеко внизу синие волны и произнес:

– Вам известно, что в этом месте двадцать два года назад погиб человек?

– Да, известно. Но я не вижу никакой…

– Предположим, что тот мужчина любил свою молодую жену, – прервал своего знакомого мистер Кин. – Знаете, мой дорогой друг, любовь делает из людей не только ангелов, но и дьяволов. Жена обожала его чисто по-детски, а ее муж хотел видеть в ней зрелую женщину. И мучил он ее только потому, что сильно любил. Такое иногда бывает. Да что мне вам рассказывать – вы это знаете лучше меня.

– Да, такие случаи мне знакомы. Правда, они редкие… Очень редкие.

– Вам также должно быть известно такое понятие, как чувство вины. У тех, кто его испытывает, часто возникает желание загладить свою вину. Иногда любой ценой.

– Да, но внезапная смерть мешает им это сделать.

– Смерть! – презрительно воскликнул мистер Кин. – А вы что, разве мысли о жизни после смерти не допускаете? Вы же сами говорили, что душа бессмертна. В таком случае можно ли утверждать, что желание, к тому же очень сильное, которое испытывал человек перед смертью, умрет вместе с ним? А если оно не умирает, а продолжает жить, то наверняка найдется посредник, который сможет его осуществить.

Порыв ветра заглушил его последние слова. Зябко поежившись, мистер Саттерсвейт поднялся со скамьи:

– Ну, мне пора возвращаться в отель. Идете со мной?

– Нет, – покачав головой, ответил мистер Кин. – Я вернусь тем же путем, что и пришел.

Когда мистер Саттерсвейт оглянулся назад, то увидел, что его знакомый подходит к краю обрыва.

VII Голос в темноте

1

– Я очень волнуюсь за Марджери. – Леди Стренлей тяжело вздохнула. – Имея взрослую дочь, чувствуешь себя такой старой.

Мистер Саттерсвейт, которому она доверила свои тревоги, вежливо приподнялся и с поклоном ответил:

– Но на старуху вы не похожи.

– Вы – льстец, – думая уже о другом, вяло произнесла она.

Мистер Саттерсвейт с восхищением смотрел на одетую в белое платье, далеко не молодую, но все еще очень стройную женщину.

Каннское солнце нещадно пекло, но, несмотря на жару, леди Стренлей держалась прекрасно. На расстоянии ее можно было принять за юную девушку. Знающий все мистер Саттерсвейт вполне допускал, что у нее есть взрослые внуки. Эта женщина без возраста олицетворяла победу искусства над, казалось бы, всесильной природой. Фигура у нее была как у статуэтки, а цвет лица – просто божественный.

Леди Стренлей закурила сигарету, закинула ногу на ногу, продемонстрировав дорогие шелковые чулки, и тихо произнесла:

– Нет, я действительно беспокоюсь за Марджери.

– Дорогая моя, что именно вас тревожит? – участливо спросил ее мистер Саттерсвейт.

Леди Стренлей устремила на него взгляд своих небесно-голубых глаз:

– Вы с ней никогда не встречались, не так ли? – Она тут же уточнила: – Марджери – дочь Чарльза.

Если бы имя этой женщины значилось в справочнике «Кто есть кто», то в разделе «Пристрастия и увлечения» напротив ее фамилии стояло бы: «Смена мужей». С тремя спутниками жизни она развелась, четвертый – скончался. Образно говоря, леди Стренлей меняла мужей как перчатки.

– Будь она дочерью Рудольфа, все было бы ясно, – продолжала сетовать леди Стренлей. – Вы помните моего Рудольфа? Вот это темперамент! А шесть месяцев после нашей свадьбы мне пришлось заниматься какой-то чепухой. Как же это называется? Ах да, урегулированием супружеских отношений. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Слава богу, теперь все стало гораздо проще. Помню, как мне пришлось послать Рудольфу самое глупое в моей жизни письмо. Правда, писала я под диктовку адвоката. Я просила Рудольфа вернуться, обещала сделать все, лишь бы быть с ним вместе, ну и всякое такое… Но разве могла я знать, как он на это отреагирует? Он же такой импульсивный! И что вы думаете? Он тут же примчался. А мы с адвокатом на это как раз и не рассчитывали.

Она тяжело вздохнула.

– Ну а что Марджери? – тактично попытался вернуть ее к теме разговора мистер Саттерсвейт.

– Да-да, я только что хотела вам рассказать. Дело в том, что Марджери начали чудиться какие-то странные вещи. Призраки… привидения… Вот уж не думала, что у нее будет такое богатое воображение. А девочка она милая, только немного глупенькая.

– Невероятно, – чуть слышно произнес мистер Саттерсвейт.

– И вообще, ведет она себя очень странно. Ни танцы, ни вечеринки, ни другие мероприятия, на которых девушки в ее возрасте любят бывать, ее абсолютно не интересуют. Сюда со мной ездить не хочет. Ей нравится сидеть дома или охотиться.

– Боже, боже. – Мистер Саттерсвейт был полон сочувствия и понимания. – Говорите, что она не хочет с вами ездить?

– Ну, я особенно и не уговариваю. Сказать честно, дочери действуют на меня угнетающе.