Таинственный мистер Кин

Нельзя сказать, что она отражала индивидуальность своей хозяйки, поскольку никакой индивидуальностью миссис Денман, увы, не обладала. Никогда еще мистер Саттерсвейт не встречал столь безликой женщины. Ему было известно, что она русская. Джон Денман познакомился с ней до того, как началась Первая мировая война. Он сражался в составе русской армии и в канун революции едва успел унести ноги. Свою подругу – балерину, потерявшую все, – он привез с собой на родину и, несмотря на сильное противодействие со стороны ближайших родственников, женился на ней.

Комната миссис Денман ничего примечательного собой не представляла. В ней стояла массивная мебель, которая более подходила для комнаты мужчины, а не женщины. Однако один предмет ее интерьера казался мистеру Саттерсвейту абсолютно не к месту. То была лакированная китайская ширма из пород дерева ярко-желтого и бледно-розового цвета. Эту красивую антикварную вещь охотно приобрел бы любой музей. Ширме надлежало бы стать основой меблировки комнаты, а под нее уже подбирать другие предметы. И тем не менее мистер Саттерсвейт не винил хозяев дома за отсутствие вкуса, поскольку остальные помещения были обставлены довольно сносно.

Мистер Саттерсвейт встряхнул головой. Эта китайская ширма вызывала недоумение. Она его интриговала. Поэтому он и считал, что ездит к Денманам только для того, чтобы еще раз взглянуть на нее.

Он пытался понять, как эта вещь оказалась в их доме. Возможно, благодаря капризу миссис Денман. Однако на хозяйку дома, спокойную женщину с грубыми чертами лица, в которой не чувствовалось ни капли утонченности, это было не похоже.

Подъехав к усадьбе Денманов, раскинувшейся почти на пяти акрах земли и носившей название «Эшмид», мистер Саттерсвейт вышел из машины. Мысли о китайской ширме не покидали его. Особняк располагался на высоте пятисот метров над уровнем моря, всего в тридцати милях от Лондона. Жить в этих местах могли себе позволить только люди с приличными доходами.

Привратник, с поклоном встретивший мистера Саттерсвейта, доложил, что мистер и миссис Денман на репетиции и просили гостя чувствовать себя как дома.

Мистер Саттерсвейт молча кивнул, но в дом не зашел, а прошел в сад. Осмотрев цветочные клумбы, он медленно зашагал по тенистой аллее, которая привела его к калитке. Она была не заперта. Отворив ее, мистер Саттерсвейт вышел из сада и оказался на узкой тропинке.

Он огляделся. Это была типичная сельская тропинка, петлявшая среди высокой живой изгороди. И тут мистер Саттерсвейт вспомнил о почтовом штампе на полученном от Денманов письме. На нем значилось: «Эшмид. Тропинка Арлекина». Да, это был их адрес, как когда-то сказала ему хозяйка дома.

– Тропинка Арлекина, – чуть слышно пробормотал мистер Саттерсвейт. – Что ж, интересно…

Обогнув живую изгородь, он неожиданно лицом к лицу столкнулся с мистером Харли Кином. Как ни странно, но, встретив здесь своего давнишнего знакомого, мистер Саттерсвейт нисколько не удивился – удивляться ему пришлось позднее.

Они обменялись крепкими рукопожатиями.

– Итак, вы тоже здесь, – заметил мистер Саттерсвейт.

– Да, как видите. Я остановился в том же доме, что и вы.

– Так вы здесь остановились?

– А вас это удивляет?

– Нет. Только вы, как мне известно, на одном месте подолгу не задерживаетесь. Не так ли?

– Я задерживаюсь на столько, на сколько того требуют обстоятельства, – с мрачным видом ответил мистер Кин.

– Понимаю.

Некоторое время они шли молча.

– А эта тропинка… – начал мистер Саттерсвейт и тут же замолчал.

– Она моя.

– Я так и думал, – сказал мистер Саттерсвейт. – Не знаю почему, но мне сразу показалось, что она ваша. Местные жители называют ее «тропинкой влюбленных». Вы знали об этом?

– Ничего удивительного. В каждой деревне есть своя «тропинка влюбленных».

– Да, конечно, – согласился мистер Саттерсвейт и украдкой вздохнул. Глядя на буйную зелень живой изгороди, он чувствовал себя немощным стариком, хоть и умным, но никому уже не нужным. – А где же эта тропинка заканчивается? – неожиданно поинтересовался мистер Саттерсвейт.

– Она… здесь же и заканчивается, – ответил мистер Кин в тот самый момент, когда они сделали еще один поворот.

За поворотом начинался пустырь. Мужчины стояли на вершине крутого склона, заваленного сверкавшими на солнце консервными банками, рваными башмаками, обрывками старых газет и прочим хламом.

– Фу, мусорная куча! – с отвращением воскликнул мистер Саттерсвейт и брезгливо отвернулся.

– Иногда и среди мусора можно найти нечто удивительно красивое, – заметил мистер Кин.

– Знаю, знаю. «И сказал Господь: принесите мне две самые красивые вещи в вашем городе». Вы прекрасно понимаете смысл этих слов.

Мистер Кин молча кивнул в ответ.

Мистер Саттерсвейт бросил взгляд на развалины домика на краю обрыва.

– Представляю, какой отвратительный вид из окон этого дома, – задумчиво произнес он.