Таинственный пасьянс

Не успел я сесть, как из-за угла дома высунуло голову какое-то странное существо. Это был чудного вида человек в фиолетовом костюме, на голове у него была красно-зелёная шапка с ослиными ушами. К шапке и к фиолетовому костюму были прикреплены бубенчики, которые тоненько звенели при каждом его движении.

Он подбежал прямо ко мне. Сначала он дёрнул меня за ухо, потом похлопал по животу.

— Ступай в селение, Джокер! — приказал ему старик.

— Так-так! — с хитрой улыбкой произнёс лиловый человечек. — Наконец-то к Мастеру приехал кто-то из родных краёв, и он отказывается от старых друзей. Опасное поведение, так считает Джокер. Помяни мои слова.

Старик грустно вздохнул.

— У тебя есть ещё о чём подумать до большого праздника, — сказал он.

Джокер неуклюже подпрыгнул.

— Уж не без этого. Не без этого. Ничего нельзя принимать на веру. — Он отпрыгнул на несколько шагов назад. — И не будем больше об этом. Но мы ещё увидимся!

И он скрылся на дороге, ведущей в селение.

Тогда старик сел рядом со мной. Со своего места мы могли видеть живописных карликов, снующих между коричневыми избушками".

СЕМЁРКА ТРЕФ …что у меня во рту выросли эмаль и слоновая кость…

Я читал книжку-коврижку до середины ночи. Утром я вскочил первый. Свет над моей кроватью не был погашен. Я понял, что так и заснул с лупой и книжкой в руках.

Увидев, что папашка ещё спит, я вздохнул с облегчением. Лупа лежала у меня на подушке, но книжку-коврижку я найти не мог. В конце концов я обнаружил её под кроватью. И быстро спрятал в карман штанов.

Уничтожив все следы вчерашнего чтения, я встал.

Прочитанное ночью было так необычно, что меня трясло до сих пор.

Я откинул гардины и стал смотреть в окно. Насколько хватал глаз, я видел только море. Если не считать нескольких небольших парусников, других судов на море не было. Солнце ещё не взошло. Между морем и небом, как розовый пояс, светилась узкая полоса.

В чём заключалась тайна карликов с того загадочного острова? Конечно, я не мог быть уверен, что всё прочитанное мною было правдой. Но то, что говорилось о Людвиге и Альберте в Дорфе, вполне могло быть на самом деле.

И не было никакого сомнения, что пурпурный лимонад и золотые рыбки происходили с острова, о котором рассказывал Ханс Пекарь. Круглую чашу с одной золотой рыбкой я видел своими глазами в витрине маленькой пекарни в Дорфе. Пусть я не пробовал пурпурного лимонада, но старый пекарь угостил меня грушевой шипучкой и говорил о лимонаде, который был намного лучше…

И всё-таки это могло быть просто выдумкой. Кто знает, существовал ли вообще тот пурпурный лимонад? Да и всё остальное, о чём говорилось в книжке, тоже могло оказаться чистым вымыслом. И что такого странного, что пекарь в Дорфе украсил свою витрину золотой рыбкой? Странным было другое — зачем он запёк в коврижку эту крохотную книжечку и положил её в пакет к остальным коврижкам, которые отдал случайному проезжему мальчику? Я уже не говорю о том, что исписать книжку такими микроскопическими печатными буквами тоже было непросто. И уж тем более я не мог выбросить из головы то, что незадолго до того таинственный карлик подарил мне лупу.

Однако в то утро меня занимали не эти мелочи. Меня взволновало нечто совсем иное. Я неожиданно понял, что люди на Земле так же плохо соображают, как тупые карлики на том загадочном острове.

Мы живём в удивительной сказке, думал я. Однако большинство считает мир "нормальным". И потому постоянно гонится за чем-то ненормальным, вроде ангелов или марсиан. И всё это только потому, что люди не понимают, что их мир — это загадка. Я же был устроен иначе. Мне мир казался прекрасным сном. Я всё время пытался найти разумные объяснения, почему всё так сочетается друг с другом.

Пока я стоял и наблюдал, как небо постепенно краснеет, а потом становится всё светлее, у меня появилось чувство, которого я раньше никогда не испытывал и которое с тех пор уже навсегда осталось со мной.