Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой

– Я нахожу, что лучше не говорить ему об этом, – сказала она мистеру Хевишэму. – Всё равно он не поймёт как следует и только будет напрасно огорчён и оскорблён. Кроме того, мне кажется, он меньше будет любить графа, если узнает, что тот так сильно не любит меня. Он никогда не видел проявления ненависти и жестокости, и для него будет тяжёлым ударом узнать, что кто-нибудь может ненавидеть меня. Он сам такой любящий, и я так дорога ему. Пускай узнает правду, когда подрастёт. Это гораздо лучше и для графа. Это воздвигло бы стену между ними, хотя Седди совсем ребёнок.

Итак, Седрик узнал только, что существует какая-то таинственная причина, по которой его мама не может жить вместе с ним, он теперь не поймёт, потому что слишком мал, но ему объяснят, когда он подрастёт. Сначала он очень огорчился, но потом, под влиянием увещаний матери, рисовавшей ему лишь светлые картины его будущей жизни, он примирился со своей судьбой. Несмотря на это, мистер Хевишэм не раз видел, как мальчик, задумавшись, сидел на палубе и глядел на море, не по-детски вздыхая.

– Мне всё это очень не нравится, – сказал он как-то мистеру Хевишэму, – вы не можете себе представить, как мне это не нравится. Но в жизни бывает много разных невзгод, с которыми нужно мириться! Так говорит Мэри, и я слышал, как мистер Гоббс тоже говорил это. К тому же Милочка желает, чтобы я жил с дедушкой, потому что, видите ли, все его дети умерли, а это так печально. Жалко человека, у которого все дети умерли, а один сын даже погиб.

При знакомстве с маленьким лордом всех особенно восхищал тот серьёзный тон, с которым он разговаривал со взрослыми. Вместе с употребляемыми им время от времени выражениями, несвойственными детям, и чрезвычайным простодушием и серьёзностью его круглого детского личика это было неотразимо. Он был такой миловидный мальчик, цветущий и кудрявый, что, когда он сидел, обняв колени своими пухленькими ручками, и вёл серьёзный разговор, слушатели его испытывали громадное удовольствие. Мало-помалу сам мистер Хевишэм привязался к нему.

– Значит, вы постараетесь полюбить старого графа? – спросил он его как-то.

– Конечно, – ответил Седрик. – Он мой родственник, и, разумеется, надо любить своих родственников; а кроме того, он очень добр ко мне. Если кто-нибудь делает для вас так много и хочет, чтобы у вас было всё, что вы пожелаете, вы, конечно, станете любить его, хотя бы он не был вашим родственником. Ну а когда он к тому же вам приходится родственником, вы будете его очень сильно любить.

– А как вы думаете, полюбит ли вас дедушка? – спросил мистер Хевишэм.

– Я думаю, что полюбит. Ведь, видите ли, я его родственник и, кроме того, сын его сына, да, наконец, как вы не понимаете, он уже любит меня, иначе разве он захотел бы, чтобы у меня было всё, что я пожелаю, и разве послал бы за мной…

– Ого! Вы в этом уверены? – спросил адвокат.

– Конечно, разве вы так не думаете? Ведь всякий дедушка должен любить своего внука.

Не успели пассажиры оправиться после морской болезни и появиться на палубе, чтобы растянуться на качалках, как уже познакомились с романтической историей маленького лорда Фаунтлероя.

Все без исключения заинтересовались мальчиком, который бегал по палубе, говорил с матросами или расхаживал с матерью или с худощавым старым адвокатом. Он всем нравился и со всеми быстро становился на дружескую ногу.

Когда пассажиры ходили по палубе и шутили с ним, он выступал рядом с ними торжественной и важной походкой и весело отвечал на их шутки; дамы от души смеялись над его оригинальными выходками, а дети, с которыми он играл, приходили в восторг от разных игр, придуманных им. Но больше всего он подружился с матросами, которые рассказывали ему необычайные истории о морских разбойниках, ужасных кораблекрушениях и необитаемых островах. Они научили его делать морские узлы из верёвок и строить игрушечные кораблики. Он приобрёл массу сведений о стеньгах и грот-мачте. В разговоре он стал часто употреблять разные матросские выражения и однажды ужасно насмешил группу пассажиров, сидевших на палубе и кутавшихся в пледы и пальто, заявив с чувством:

– Пропадай мои распорки, как сегодня холодно!

Хохот присутствующих очень удивил Седрика. Он слышал это выражение от одного старого моряка по имени Джерри, который рассказывал ему удивительные происшествия, приключавшиеся с ним. Судя по его словам, он совершил чуть ли не две-три тысячи путешествий, почти всегда оканчивавшихся крушением корабля у островов, густо населённых кровожадными людоедами.

Слушая рассказы об этих приключениях, можно было подумать, что его частями зажаривали и съедали не однажды и что не меньше пятнадцати или двадцати раз с него снимали скальп.