Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой

Обычно доктору Крейвену приходилось долго сидеть у Колина после «приступа», однако на этот раз его визит был очень коротким. Он не оставил никаких лекарств и не дал новых предписаний, обошлось и без неприятных сцен. Когда он спустился вниз, вид у него был задумчивый, а миссис Медлок во время беседы в библиотеке заметила, что он как-то растерян.

– Ну, можно в это поверить, сэр? – спросила она.

– Да, положение изменилось, – отвечал доктор. – К лучшему, надо признать.

– Верно, Сьюзен Сауэрби правду сказала, – заметила миссис Медлок. – Вчера я забежала к ней по дороге в Твейт перекинуться словечком. А она мне и говорит: «Знаешь, Сара Энн, может, она и не очень красивая и не очень добрая, только она ребёнок, а дети к детям тянутся». Мы ведь ещё в школу вместе ходили, Сьюзен и я.

– Лучшей сиделки, чем она, я не знаю, – сказал доктор Крейвен. – Если уж она берётся выхаживать кого-то из соседей, я знаю, что больной выздоровеет.

Миссис Медлок улыбнулась. Она любила миссис Сауэрби.

– Да уж, этого у неё не отнимешь, – согласилась она благодушно. – Я вот всё утро думала о том, что она мне вчера сказала: «Как-то, – говорит, – я детей после драки пробирала и говорю: „Нас в школе на уроках географии учили, что земля круглая, как апельсин. Мне ещё и десяти не стукнуло, а я уже знала, что апельсин-то целиком никому не даётся. Каждому своя долька дадена, и никак не больше. Бывает, что на всех-то и долек не хватит. Так что не думайте, говорю, что апельсин весь вам принадлежит, а не то увидите, что ошиблись, и достанется вам это знание дорогой ценой“. Дети друг от друга узнают, говорит, что забрать себе апельсин целиком никому не удаётся. Попробуют – так и зёрнышек не получат, а если и получат, так они всё равно для еды слишком горькие».

– Умная женщина, – проговорил доктор Крейвен, надевая пальто.

– Да, и за словом в карман не полезет, – заключила миссис Медлок с довольным видом. – Я ей, бывало, говорю: «Ах, Сьюзен, была бы ты иной да не говорила с таким сильным йоркширским выговором, я бы, пожалуй, и сказала, что ты у нас умница».

В ту ночь Колин спал спокойно и ни разу не проснулся. Открыв глаза поутру, он полулежал, не двигаясь, с безотчётной улыбкой на губах – ему было на удивление хорошо. Проснуться было так приятно – он перевернулся на другой бок и с удовольствием потянулся. Словно сковывавшие его узы ослабли, и он почувствовал свободу. Доктор Крейвен объяснил бы это тем, что нервы его пришли в порядок. Вместо того чтобы лежать, глядя в потолок, и жалеть о том, что проснулся, Колин начал размышлять о том, что они задумали с Мэри, о саде и о Диконе с его зверюшками. Как хорошо, что ему было о чём подумать! Прошло минут десять – он услышал шаги в коридоре, и на пороге появилась Мэри. Миг – она уже была в комнате и подбежала к кровати, а вместе с ней в комнату влетел свежий ветерок, напоённый утренними запахами.

– Ты была в саду! Ты была в саду! От тебя листьями так дивно пахнет! – воскликнул Колин.

Мэри раскраснелась от бега, глаза её блестели, а волосы распушились и спутались, хотя он этого и не заметил.

– Там так красиво! – воскликнула Мэри, переводя дыхание. – Ты в жизни такой красоты не видал! Она пришла! Весна пришла! И Дикон так говорит!

– Правда?! – переспросил Колин.

Он плохо понимал, о чём идёт речь, однако почувствовал, что сердце забилось у него в груди. Он сел.

– Открой окно! – попросил он, смеясь от радости и от смущения. – Может, мы услышим золотые трубы!

Мэри подбежала и распахнула окно – свежий, бодрящий воздух, запахи весны и птичьи голоса полились в комнату.

– Это свежий воздух, – объявила Мэри. – Ложись на спину и глубоко дыши. Дикон всегда так делает, когда лежит на земле в вереске. Он говорит: «Я чувствую, как у меня каждая жилка наливается силой. И ещё я чувствую, что буду жить, и жить вечно!» Дыши же, дыши!

Она просто повторила слова Дикона, но Колину они понравились.

– «Жить, и жить вечно!» – повторил он. – Такое у него бывает чувство?

Он последовал её совету и принялся глубоко дышать, пока не почувствовал, что его охватило какое-то непонятное, но восхитительное ощущение.

А Мэри уже вернулась к его постели.

– Стебельки из земли всё лезут и лезут, – зачастила она. – Цветочки раскрываются, на всех ветках – почки, всё серое уже подёрнула зелень, а птички спешат гнёзда вить и до того боятся опоздать, что некоторые даже дерутся из-за местечка в тайном саду. Розовые кусты ожили, в лесу и в аллеях появились первоцветы, а семена, что мы посадили, взошли. И знаешь, Дикон принёс с собой лисёнка, ворона, белочек и новорождённого ягнёнка.