Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой

– Вчера матушка послала меня в Твейт. Повстречался мне возле трактира «Голубая корова» Боб Хейворт. Он у нас на пустоши из парней самый сильный. Он и борец самый крепкий, и прыгает выше всех, и молот бросает всех дальше. В иные годы он даже в Шотландию на состязания ездил. Он меня ещё совсем маленьким знал и всегда был так добр ко мне! Ну я его и расспросил. Здешние господа зовут его спортсменом. Я о тебе, мастер Колин, вспомнил и говорю: «Как это ты, Боб, такие мускулы нарастил? Что ты для этого делал?» Он и говорит: «Да, парень, делал. Один силач с ярмарки, когда был у нас в Твейте, показал мне, как руки и ноги тренировать и все мускулы в теле». Я и говорю: «А может слабый парнишка себя таким манером поправить, Боб?» Он засмеялся и говорит: «Это ты, что ли, слабый парнишка?» Я говорю: «Нет, но я знаю молодого джентльмена, который поправляется после долгой болезни, и мне бы хотелось ему помочь». Имён я никаких не называл – он ни о чём и не спрашивал. Он такой добрый – встал и показал мне безо всяких, что надо делать, а я повторял, пока всё не запомнил.

Колин с волнением слушал рассказ Дикона.

– А мне ты покажешь? – вскричал он. – Покажешь?

– Можешь не сомневаться, – отвечал Дикон и встал. – Только он сказал: «Сначала делай эти упражнения потихонечку и следи, чтобы не устать. После каждого отдыхай и дыши глубоко, главное, не перестарайся».

– Я буду осторожен, – пообещал Колин. – Показывай! Показывай! Дикон, ты самый волшебный мальчик на всём свете!

Дикон встал на траву и медленно показал ряд простых, но весьма полезных упражнений. Колин следил за ним широко раскрытыми глазами. Некоторые из этих упражнений он повторил сидя. Потом поднялся на ноги – они уже достаточно окрепли – и повторил их стоя. Мэри присоединилась к нему. Следивший за ними Уголёк заволновался, слетел с ветки и нервно запрыгал вокруг – ведь он не мог последовать их примеру.

Отныне ни один день не проходил без упражнений – это стало так же обязательно, как и занятия Магией. С каждым днём Мэри и Колин увеличивали нагрузку, и от этого им так хотелось есть, что, если бы не корзинка, которую по утрам приносил и ставил в тенёк Дикон, они бы просто погибли! Только очаг в ложбинке и неизменная забота миссис Сауэрби спасали их.

В результате миссис Медлок, сиделка и доктор Крейвен снова пришли в полное недоумение. Если как следует наесться печёной картошкой и яйцами, ржаными лепёшками, вересковым мёдом и сметаной, запивая всё это густым пенистым молоком, то к завтраку можно отнестись пренебрежительно, а от обеда и вовсе отказаться.

– Они совсем ничего не едят, – твердила сиделка. – Если мы не уговорим их питаться, они просто умрут с голоду! Но выглядят они почему-то отлично!

– Нет, вы только подумайте! – негодовала миссис Медлок. – Они меня просто замучили! То одежду порвут, то от еды откажутся, а ведь кухарка так старалась! Превосходное рагу из свежайшей дичи – а они хоть бы ложку съели! Бедняжка придумала для них новый пудинг – а они отослали его обратно. Кухарка чуть не расплакалась. Боится, что на неё вину свалят, если они от голода умрут!

Приехал доктор Крейвен и долго внимательно глядел на Колина.

Выслушав сиделку и увидев нетронутый поднос с едой, который она сберегла специально для него, он явно встревожился. Однако тревога его возросла, когда, усевшись возле дивана, на котором лежал Колин, он осмотрел его. Доктор Крейвен отлучался по делам в Лондон и не видел Колина две недели. Нежный румянец сменил на его лице прежнюю восковую бледность. (Когда здоровье возвращается к детям, это происходит так быстро!) Его красивые глаза глядели ясно, а впадины под глазами, на щеках и висках исчезли; волосы, ещё недавно тусклые и тёмные, приобрели здоровый блеск и мягко вились вокруг головы; губы пополнели и стали ярче. Словом, он никак не походил на мальчика, который был неизлечимо болен. Доктор Крейвен подпёр подбородок рукой и задумался.

– Я с сожалением узнал, Колин, что ты ничего не ешь, – сказал он. – Так нельзя. Ты потеряешь всё, что набрал, а набрал ты немало. Ещё недавно ты так хорошо ел.

– Я же вам говорил, что это был нездоровый аппетит, – отвечал Колин.

Мэри сидела рядом на скамеечке. Вдруг она издала какой-то странный звук и так сильно закашлялась, что чуть не подавилась.

– В чём дело? – спросил доктор Крейвен, обратив на неё взор.

Мэри приняла суровый вид.

– Я хотела чихнуть, но закашлялась, – отвечала она с достоинством. – У меня горло перехватило. – И она с упрёком взглянула на доктора Крейвена.

Когда они остались одни, она призналась Колину:

– Знаешь, я просто не могла сдержаться. Вспомнила, какую ты сегодня огромную картофелину в рот запихнул, а потом ещё намазал джемом и сметаной булочку, такую аппетитную, такую поджаристую, и прямо впился в неё, – да так и прыснула!

– Может, они где-то тайком достают еду? – спросил доктор Крейвен у миссис Медлок.

– Где же? – возразила миссис Медлок. – Разве что из земли выкапывают или с деревьев рвут? Целыми днями они на воздухе, ни с кем не встречаются… А ведь если им чего-то захочется, им надо только попросить!