Читаем Таинственный Ван Гог. Искусство, безумие и гениальность голландского художника полностью

Не думаю, что стоит надеяться на доктора Гаше. Во-первых, он, похоже, болен еще больше, ну или, во всяком случае, не меньше моего. Когда слепой ведет за собой слепого, оба рискуют угодить в пропасть.

Тео, по-видимому, не придает значения сомнениям Винсента – он всячески пытается их развеять, считая, что в Овере состояние брата стабилизируется.

В поисках равновесия

Чтобы избежать новых приступов, Винсент решает загрузить себя работой по максимуму. Он бросил пить и старается соблюдать размеренный режим, превращаясь в методичного работника искусства – казалось, от былого буйства и кошмаров не осталось и следа. В последние недели своей жизни Ван Гог как никогда продуктивен: он создает по нескольку полотен в день: в общей сложности восемьдесят работ за два с лишним месяца. В основном это этюды, поиски творческих решений для пейзажей и предметных композиций, однако в некоторых произведениях он достигает поистине новых высот. Сложно обвинять отца в том, что он не прислушался к жалобам дяди и убедил его остаться: ничто не предвещало трагической развязки.

Овер – маленький городок в часе езды от Парижа, настоящий рай для художников: извилистые поля, живописная речка и колоритные местные жители не раз становились предметом внимания импрессионистов. Буколический[6] облик местечка – коттеджи с соломенной крышей и неспешное течение реки Уаз – не мог оставить Винсента равнодушным. Он довольно скоро освоился и разгуливает по поселку – всегда одними и теми же маршрутами, в одно и то же время. Каждое утро дядя выходит из дома с мольбертом, палитрой и маслом и работает на пленэре, вне зависимости от погоды – его не пугает ни проливной дождь, ни палящий зной, ни кромешная тьма. Он наслаждается вновь обретенной свободой, словно зверь, которого выпустили из клетки.

Местные любезно проводили меня в излюбленные места Винсента, в первую очередь в гостиницу, где он остановился, – пристанище художников, настоящий приют спокойствия и вдохновения.

Я был растроган.

В Оберж Раву ведет прямая дорога: дядя встает в пять утра и отправляется рисовать, в полдень возвращается на обед, а во второй половине дня работает в так называемой комнате художников на первом этаже, недалеко от входа. Вечером ужинает в компании других постояльцев и около девяти ложится спать. Он воздерживается от алкоголя и пребывает в хорошем настроении. В гостинице проживают еще два художника – голландец Антон Хиршиг и испанец Мартинес де Вальдивиелсе, они часто собираются все вместе, чтобы побеседовать об искусстве. Нетрудно догадаться, что владельцы отеля позируют Винсенту: он изображает госпожу Раву за фортепиано и вдохновляется невинным обликом ее тринадцатилетней дочери Аделины – в качестве вознаграждения за длинные сеансы он дарит им копии портретов. Размеренный ритм жизни способствует улучшению эмоционального состояния Ван Гога и положительно сказывается на творчестве.

Я стараюсь жить сегодняшним днем. Погода стоит великолепная. Здоровье тоже пошло на поправку: я ложусь спать в девять и встаю в пять почти каждый день. Очень надеюсь на радостную встречу после моего долгого отсутствия. И еще надеюсь, что моя кисть здесь станет увереннее, чем была до отъезда в Арль. Синьор Гаше исключает рецидивы болезни и уверяет, что на данный момент все идет отлично.

В июне Тео и Йоханна едут в Овер – навестить Винсента. Меня они тоже берут с собой.

Дядя встречает нас на вокзале, держа в руках подарок – гнездо, о котором я уже рассказывал: я бережно храню его с тех самых пор. В маленьком городке в окрестностях Парижа дядя вспомнил увлечения своего детства, те счастливые годы, когда он лазил по деревьям и собирал гнезда. Это позволило ему вернуться к давним сюжетам: теперь, по прошествии лет, они выходят легко и непринужденно. Глубокая и искренняя любовь к природе всегда жила в сердце Винсента.

Я часто, очень часто думаю о твоем малыше и жду не дождусь, когда он вырастет и сможет приезжать в деревню. Деревня – идеальное место для ребенка. Как бы я хотел, чтобы вы с Йоханной навестили меня вместе с сыном во время каникул, вместо того чтобы ехать в Голландию, как обычно.

Мама с папой приняли его приглашение.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза