Таинство любви

У нее это вышло так очаровательно, что герцогу тут же захотелось поцеловать ее, но он мог только мечтать об этом, к тому же у него была масса дел – поправить парус так, чтобы утлегарь – брус, к которому крепится нижний край паруса, – отклонился за борт. После этого шлюпка поймала ветер и двинулась быстрее.

– Получилось! Получилось! – восторженно воскликнула Анна. – Я посвистела, и ветер задул!

Ветер действительно усилился. Маленькая шлюпка продолжала набирать ход, алый парус все сильнее выгибался вперед, выделяясь ярким пятном на фоне синей морской воды.

– Быстрее! Быстрее! – кричала Анна, а герцог прилагал все свое мастерство, пытаясь справиться с разогнавшейся до невиданной скорости шлюпкой.

Так они неслись под парусом с полчаса, потом, почувствовав недоброе, герцог поднял голову вверх и увидел, что солнце исчезло, а прозрачное небо затянуло темно-серыми, тяжелыми облаками.

Герцог посмотрел вдаль.

Желая угодить Анне, он разогнал шлюпку гораздо сильнее, чем собирался, и яхта давно скрылась из вида. Чтобы найти ее и вернуться, теперь требовалось немалое время.

– Пригни голову, – попросил герцог Анну, отвернул утлегарь назад и принялся делать то, для чего требовалось все его немалое мастерство яхтсмена.

Ворон превосходно умел ходить под парусом, это был один из его самых любимых видов спорта.

В прошлом году он выиграл несколько гонок в Каусе, на острове Уайт, не раз побеждал сильных соперников и на южном побережье Франции.

Но теперь, с опаской следя за тем, как стремительно портится погода, герцог понимал, что совершил большую ошибку, так далеко уйдя по ветру, тем более в этих водах, которые известны морякам как непредсказуемые и опасные.

– Все в порядке? – спросила его Анна.

– Я собираюсь повернуть назад, к яхте, – беззаботным тоном сообщил герцог, не желая пугать ее.

– Море становится беспокойным.

– Я это заметил, – сухо ответил он. – Но ты говорила мне, что умеешь ходить под парусом.

– Умела, во всяком случае, – сказала она. – Но мне будет крайне неловко, если ты докажешь, что это не так.

– Черному морю никогда нельзя верить, – заметил герцог, – даже мне, хотя черный – это мой цвет.

Он живо представил, что должна будет чувствовать Анна, когда под крики толпы «Черный Ворон! Черный Ворон!» его лошади первыми примчатся, грохоча копытами, к финишу.

Ему всегда нравилось быть популярным среди толпы любителей скачек. Многие стремились завязать с ним знакомство, справиться о той или иной лошади, ее шансах на победу. Считалось также, что чутье редко подводит его относительно того, хороший спортсмен тот или иной человек или нет.

– Почему ты выбрал черный цвет? – спросила Анна.

– Потому, что он лучше всего подходит к моему прозвищу – Ворон.

– К прозвищу – может быть. Но этот цвет тебе не подходит.

– Почему ты так думаешь?

– Если уж сравнивать тебя с птицей, ты скорее похож на орла. Я видела сегодня двух орлов, когда мы вышли на палубу после завтрака, они были белыми.

– Я тоже их видел, но почему ты решила, что я похожу на них?

– Они не только величественны – их зовут королями птиц, – но и выглядят более властными и гордыми, чем другие птицы, словно принадлежат другому, не нашему миру.

– Думаешь, я такой же? – спросил он.

– Я думаю, что ты властный, а еще мне кажется, что, хотя ты вращаешься в самых разных слоях общества, ты не принадлежишь ни к одному из них и вообще никому не принадлежишь, кроме самого себя.

– Почему ты так решила? – резко спросил он.

Анна промолчала, и, закрепив веревку, герцог попытался еще раз добиться от нее разъяснений.

– Я жду, когда ты ответишь на мой последний вопрос.

– Мне сложно объяснить тебе, но я чувствую, что ты полностью доволен собой и тебе не требуется, в отличие от большинства людей, чтобы другие тебя вдохновляли, направляли или утешали.

– Я полагаю, что это своего рода комплимент, – сказал герцог. – Но в то же время, если понимать твои слова буквально, я должен казаться очень самодовольным и замкнутым человеком.

– На самом деле я хотела сказать, что люди для тебя не главное, ты не нуждаешься в них. Тебе не требуется их помощь.

«Интересно, что Анна сказала бы, узнав о том, как нужна мне она сама?» – подумал герцог.

И вновь себя одернул. Для такого разговора время еще не пришло.

К тому же Ворон с тревогой подумал, что сейчас ему не до того, чтобы разговаривать с Анной, он должен был все свое внимание сосредоточить на управлении шлюпкой. Море с каждой минутой становилось все более беспокойным.

Слишком поздно герцог вспомнил о том, что шторм на Черном море может начаться совершенно неожиданно – и именно это сейчас и происходило.

Ветер усилился настолько, что герцогу приходилось прилагать всю свою немалую силу, чтобы удерживать нужный курс. Волны стремительно начали покрываться белыми барашками и становились все выше.

Герцог оглянулся – единственным участком суши, который еще виднелся со шлюпки, были крутые скалы. Если подойти к ним слишком близко, можно разбиться о камни.

Но позади этих скал герцог рассмотрел небольшую бухту с пологим берегом, почти до самой кромки воды покрытым деревьями.