Таинство Слова и Образ Троицы. Богословие исихазма в христианском искусстве

Сначала доску вымачивают в просоленной воде, чтобы дерево не «вело», затем процарапывают на поверхности клетку чем-нибудь острым – гвоздем или шилом, а затем хорошо проклеиваю специально приготовленным жидким клеем. По мере его подсыхания на подготовленную доску наклеивают паволоку – грубый холст или серпянку, при этом клей кладут в несколько слоев. Спустя сутки на доску наносится побелка – хорошо размешанная жидкость из клея и мела. Когда побел высохнет, доска левкасится примерно шесть-семь раз. Затем идет линевка залевкашенной поверхности, то есть шлифовка пемзой в несколько приемов, между которыми левкас должен быть хорошо просушиваем. Затем идет сухая шлифовка сухим куском пемзы и вощение мелкой шкуркой.

Писание иконы на дереве (хотя есть иконы на металле, на стекле), на шлифованной и выбеленной поверхности является, по словам Павла Флоренского, выражением онтологической незыблемости: «каменная стена – символ онтологической твердости… Первая забота иконописца превратит доску в стену»[52]. Далее он продолжает: «Церковной онтологии не подходит зыблющаяся поверхность холста, уравнивающая при процессе иконописания икону с податливым явлением условной действительности; не подходит еще более эфемерная бумага, дающая вид как бы шутя преодолеваемой предельной твердости… Церковное искусство ищет себе поверхности предельно устойчивой, но уже не «как бы», а в самом деле крепкой и подвижной»[53].

Когда основа для написания иконы готова, на выбеленную поверхность иконописец наносит карандашом или углем перевод изображения, а затем нарисованное «графится графьей», то есть гравируется иголкой. «Знаменить так рисунок – признается у иконописцев наиболее ответственной частью работы, особенно в отношении складок: ведь назнаменовать перевод – это значит передать множеству молящихся свидетельство Церкви об ином мире, и малейшее изменение не только линий, но и тончайшее – их характера придает этой отвлеченной схеме иной стиль, иную духовную структуру»[54] – пишет о. Павел Флоренский.

Краски на иконе используются из растертых на яичных желтках камней. В отличие от масляной, минеральная краска прозрачна и легка: цвета на иконе как бы переливаются, играют, светятся изнутри. Писание иконы начинается с позолоты – писания светом и заканчивается ассистом – золочением. Таким образом, икона пишется на свету, и эта световая симфония выражает «богословие света», описанное Дионисием и развитое затем византийскими исихастами. Этапы писания как бы повторяют основные этапы Творения: от ничто, от безвидной материи до Нового Иерусалима – Небесной Церкви. Недаром стадии иконописания разделяются на доличное и личное письмо. Доличное – это фон, пейзаж, архитектура, одежды. Иногда эту стадию доличного письма выполнял помощник мастера, а сам мастер приступал с большим трепетом к главному – личному письму. Писание лика также проходит несколько стадий, начиная от низшей – цвета лика и высшей – окончанием (общая сплавка и прорисовка деталей).

Все это говорит о том, что «иконопись – это чисто выраженный тип искусства, где все к одному, и вещество, и поверхность, и рисунок, и предмет, и назначение целого, и условия его созерцания; эта связанность всех сторон иконы соответствует органичной целостности церковной культуры»[55] – пишет Флоренский.

На примере богословского языка иконы можно ясно видеть метафизику света, метафизику Преображения, о которой писали византийские исихасты. Важно также отметить и то, что икона догматична, поэтому здесь не допускается фантазии художника и вольной интерпретации зрителя: символический язык ее прост и ясен, поскольку имеет цель донести до слушателя догмат в неискаженном, подлинном смысле.

Хотелось бы также несколько слов сказать о так называемых явленных иконах. Под этим названием имеются ввиду чудесно обретенные иконы. Согласно Преданию, Господь нередко Сам являл иконы верующим, написанные нерукотворно. Такова, например, икона Тихвинской Божией Матери, икона Николая Чудотворца в Новгороде, но самый яркий пример – это образ Спаса Нерукотворного на убрусе. Сам образ не сохранился, но до нас дошла его история, которая свидетельствует о чудесном появлении образа Христа на плате. В Великих Четьях-Минеях есть упоминание о самоизображаемой иконе Богоматери в Киево-Печерской Лавре.

Конечно же, деление икон на явленные, писанные по преданию, портретные и библейские весьма условно. В широком смысле слова все иконы можно назвать явленными, поскольку каждая икона исходит из источника небесного. Именно поэтому по словам апостола Павла мы «славу Господню взирающе, в той образ преображаемся» (Кор. 3.18).

3. Икона Христа и догмат о Боговоплощении: на перекрестке двух миров