Таинство веры

Мы призваны так соединиться со Христом, чтобы стать реально частицами, членами Его Тела – так же реально… как веточка соединена с лозой, как часть дерева составляет одно с самим деревом… то есть быть едиными с Ним не только душевно, не только в каком-то переносном смысле, но всем существом, всей реальностью бытия нашего… Мы призваны также… быть храмом Святого Духа, местом Его вселения… Мы призваны так соединиться с Богом, чтобы все наше вещество было Им пронизано, чтобы не было ничего в нас – ни в духе, ни в душе, ни даже в плоти нашей – что не было бы охвачено этим присутствием… Мы призваны, в конечном итоге, гореть, как купина неопалимая, которая горела и не сгорала. Мы призваны… стать «причастниками Божественной природы» (2 Пет. 1:4)… Мы призваны стать сынами, дочерьми, чадами Бога и Отца… Ничего из этого достичь своими силами человек не может. Мы не можем ни своими силами, ни своим желанием стать частицей этого Тела Христова, мы не можем своими силами соединиться с Духом Святым, мы не можем стать участниками Божественной природы… Способ, которым это может случиться – это таинства Церкви… Таинства являются действиями Божиими, совершаемыми в пределах Церкви, в которых Бог Свою благодать дает нам посредством… вещественного мира… В таинствах Церковь доводит до нас благодать, которую мы не способны стяжать иначе, даже великим порой подвигом, – доводит ее до нас как дар, через вещество этого мира: воды Крещения, хлеб и вино Евхаристии, миро Миропомазания… Церковь древности… говорила о трех, о пяти, о семи, о двадцати двух таинствах… Вещественный мир, хотя он порабощен греху, хотя, по апостолу Павлу, он стонет, ожидая явления сынов Божиих (Рим. 8:19–22), сам по себе он чист и безгрешен. И вот Бог берет этот мир, это вещество, его соединяет непостижимым образом с Собой, и оно нам приносит ту благодать, до которой мы не умеем подняться.

Митрополит Сурожский Антоний

Глава IX. Молитва

Богослужение

В книгах по догматическому богословию обычно не говорится ни о богослужении, ни о молитве, так как первое относится к области литургики, а второе – к аскетике. Между тем существует самая тесная и прямая связь между догматами и молитвенно-литургической жизнью Церкви. По мысли священника Павла Флоренского, истинно православная догматика должна быть систематизацией догматических идей богослужения.[221] Догматика основана на литургии, и все вероопределения родились из молитвенного опыта Церкви. «Христианство есть литургическая религия, – писал протоиерей Георгий Флоровский. – Церковь есть прежде всего богослужебное общество. Богослужение во-первых, учение и дисциплина – во-вторых».[222] Церковь выросла не из догматических формулировок и даже не из Священного Писания, а из литургии. В первые годы после Воскресения Христова, когда еще не было написано ни одно Евангелие, не был сформулирован ни один догмат, ни одно дисциплинарное правило, литургия уже существовала и именно она объединяла последователей Христа в Церковь – Его мистическое тело.