тайны анатомии

Однако анатомия продолжала развиваться, несмотря на все помехи, включая и убеждение, что ее путь завершен и анатомам остается только повторять пройденное. В кратком предисловии невозможно назвать даже малую часть блистательных имен или хотя бы перечислить все дальнейшие открытия. Изобретен рентгеновский аппарат, и уже можно заглянуть внутрь живого тела, увидеть въяве, как выглядят и функционируют некоторые органы, так сказать, «в естественной обстановке». Для этого разрабатываются все новые и новые способы и методы.

Великий русский хирург и анатом Николай Иванович Пирогов (1810— 1881 гг.) больше ста лет назад применил поперечные распилы замороженных трупов. Этот метод позволил четко увидеть и оценить взаимное расположение органов, костей, мышц, сосудов и др. Сейчас такие «распилы» живого человека можно получить с помощью компьютерной томографии. Этот метод дает возможность «нарезать» на пластинки толщиной в несколько миллиметров любой участок тела. В таких «срезах» видны не только самые малые, а потому и ранние патологические (болезненные) изменения, но и тончайшие топографические отношения органов и тканей.

Введение в кровеносные сосуды непроницаемых для рентгеновских лучей контрастных веществ (ангиография) позволило прижизненно изучить кровоснабжение различных органов, в том числе и сердца (корона-роангиография).

Современная морфология (наука о строении), в которую входит и анатомия, давно уже пользуется методами микроскопического исследования. Микроскоп позволил немецкому биологу Теодору Шванну (1810—1882 гг.) создать клеточную теорию, которую Энгельс отнес к числу великих открытий естествознания XIX века. Микроскопическое и субмикроскопическое (с помощью электронного микроскопа) строение ^тканей изучает отпочковавшаяся от анатомии гистология. Современные электронные микроскопы позволяют при увеличении в десятки и сотни тысяч раз рассмотреть мельчайшие составные части клеток (орга-неллы), а с помощью сканирующего электронного микроскопа почти при таком же увеличении — и их поверхность.

Тем не менее даже на уровне электронной микроскопии исследователь находится снаружи изучаемого объекта. А данная книга вводит читателя в мир современной анатомии как бы изнутри. Ее автор, Кэрол

Доннер, художница, давно специализирующаяся на иллюстрации научной и учебной медицинской литературы, участвовавшая в создании американского «Атласа хирургических операций», сумела легко и просто рассказать об очень серьезных и трудных для неподготовленного восприятия вещах, познакомить широкого читателя с важнейшими достижениями современной функциональной анатомии. Для этого она прибегла к старинному литературному приему, который использовал еще Свифт в «Путешествиях Гулливера», а позднее — Льюис Кэрролл в своей «Алисе в стране Чудес». Но хотя герои книги — дети, а сюжет слагается из почти сказочных приключений, содержание ее с начала и до конца строго научно, как и авторские иллюстрации, пусть даже в них присутствует некоторый фантастический элемент.

JI. И. Аруин

Посвящается Роббу

М

-1- ▼ -Е~акс и Молли, куда бы они ни шли, обычно шагали рядом, но не в ногу — левой! левой! — а наоборот, как водится у близнецов: левой и правой! правой и левой! Нынче они шагали быстрее обычного, то и дело поглядывая на клубящиеся тучи. Потом сверн\ли с дороги и торопливо направились вверх по длинному склону к дому бабушки, надеясь обогнать дождь.

— Не успеем! — объявила Молли, протягивая ладошку. — Уже капли падают.

— А вот и нет! Мы же совсем дошли, — заспорил Макс, вглядываясь в одинокий старый дом на вершине холма. Острые коньки крыши прихотливого второго этажа почти задевали свинцово-серое небо. Холодный ветер налетал порывами, подхватывал опавшие листья и закручивал крохотные смерчи, приветствуя наступление осени. Пасмурный день дышал бы тоскливым унынием.

если бы не два светлых веселых пятна на сером фоне: в старом доме гостеприимно и тепло светилось окно кухни, а снаружи симпатичный кот, оранжевый, как апельсиновый мармелад, лениво прогуливался в ожидании, не мелькнет ли в бурьяне какая-нибудь зверушка.

Макс поглубже засунул руки в карманы и внимательно всмотрелся в небо.

— Типичная ноябрьская гроза, — объявил он. — Тучи идут с востока осенью это дурной признак. Холодный воздушный фронт сталкивается с теплым...

— Честное слово, Макс! Ну чего ты объясняешь? Сказал бы человеческим языком, что будет дождь.

Молли вздохнула и наподдала ногой кучку сухих листьев.

— А потому, что очень важно знать, как, что и почему происходит. Иначе ведь не угадаешь, что будет дальше.

— Можно просто посмотреть! — Молли ткнула пальцем в небо. — Сразу же видно: зарядит дождь и мы всю субботу просидим в четырех стенах. И никакие твои объяснения ничегошеньки не изменят!

— Ничего изменять я и не собирался. Это по твоей части. Попроси свою фею-крестную, чтобы засияло солнце.

— Замолчи ты! — Молли засмеялась.

Это была их собственная, особая, близнячья игра: обо всем спорить и не сдаваться. Так, чтобы победителей в споре не было.