Тайны архива графини А.

Поехал в ее деревню, но Марии там не оказалось. Более того, выяснилось, что и на крестины к сестре она не приезжала.

Вот тогда-то Василий впервые и побил свою жену. Она появилась через несколько дней, еще более странная и чужая. Теперь она не плакала, а хохотала в ответ на все его вопросы. От нее странно пахло, под глазами были синяки, и у Василия создалось ощущение, что она пьяна.

Но сколько он ее ни бил, она ничего ему не рассказала и даже не кричала от боли.

А потом снова легла на лавку и отвернулась к стене.

Неделю они не разговаривали и жили в одной избе, словно чужие. А потом она опять исчезла на несколько дней.

Но на этот раз Василию рассказали, что видели ее в десяти верстах от Лисицына. Проезжавший в тех местах сосед видел, как она шла по дороге с узелком в руке, а когда окликнул ее по имени — испугалась и спряталась за деревьями.

Долго крепился Василий, лаской и побоями пытаясь дознаться от жены правды, но на добрые слова она не отвечала, а побои терпела и еще более ожесточалась.

— Одно название, что женатый человек, — сквозь слезы горько ухмыльнулся Василий. — Да и что это за жена, если я ведать не ведаю, где она пропадает по нескольку дней. Решил я за ней проследить… Чувствовал, значит, что по всем приметам она скоро опять уйдет. Но виду не показывал, даже поласковее с нею стал. Будто бы так все и должно быть. Уходила она обычно рано утром, поэтому спал я в полглаза, прислушиваясь к каждому шороху. И вот, наконец, дождался… Слышу, — поднимается и за дверь. Я за ней. И, прячась за каждым деревом, так за ней и пошел. Смотрю — опять в ту сторону, где ее сосед в прошлый раз видел. Там еще лесочек есть, приметный такой, все больше березки растут. Только на этот раз не дошла она до него. На полдороге ее коляска ждала. Она в ту коляску — шнырь, только я ее и видел. Ну, вот, значит… А по дороге домой я в пивную зашел, и так оно вышло, что два дня — или уж не помню сколько — оттуда не выходил. И вроде в том нашел успокоение. Глаза-то зальешь, вроде и сам черт тебе не брат. И не знаю, что на меня нашло, но с тех пор я словно бояться стал своей жены. Все мне кажется, что она зарежет меня. То ли спьяну, то ли на самом деле у нее такие мысли были. Только ночевал я теперь на сеновале, да и трезвый я редкий день в то время был.

— Так чья же это была коляска? — не выдержав, спросила я.

— Это я не скоро узнал. А только сразу понял, что не с крестьянином она спуталась. Наш брат мужик на таких каретах не катается… Был бы это крестьянин, я бы разве так это дело оставил? — Он снова горько усмехнулся и продолжил: — Свела она, значит, знакомство-то с барином. Не буду рассказывать, как мне это удалось выведать — добрые люди помогли. Да не просто барин, а такой злодей, что… — махнув рукой, Василий рукавом вытер глаза, — … им бабы в соседних деревнях детей стращают.

— Как его зовут?

— По-разному, кличек ему люди уже много навешали, а фамилия его — Орловский.

— Ор… как ты сказал, — от неожиданности у меня перехватило дыхание, потому что фамилия эта была хорошо мне известна, но услышать ее при подобных обстоятельствах я совершенно не ожидала.

Князь Орловский Дмитрий Борисович был известен мне как один из самых богатых и уважаемых людей в губернии. Принимать его за честь считали в лучших домах Саратова. Мне бы никогда и в голову не пришла мысль, что он может сотворить нечто подобное. Так вот кого имел в виду Денис Владимирович… Все правильно, только не господин «Ар…» он тогда сказал, как мне послышалось, а господин «Ор…» Именно Орловского решил вызвать на дуэль Синицын. И на него приехал искать управу к Александру на постоялый двор.

Тем временем Василий продолжил свой рассказ:

— Долго я не решался, а потом все же пришел к хозяйке и все ей как на духу выложил. Она у нас была женщина тихая, богобоязненная. Так только крестилась, слушая меня, и глаза таращила. Я к барину — и он не лучше ее. К тому времени он уже совсем оглох, так что я кричал-кричал, но так и не смог ему толком о своей беде рассказать. А через пару недель их и вовсе Господь к себе прибрал.

— А Павел Семенович… — начала догадываться я, — он тебе помог?

— Всю жизнь за него Богу буду молиться, — перекрестился Василий. — Как только он в Лисицыно переехал — я к нему. Ну, думаю, дождался я своего часа. И точно… Выслушал он меня, на коня — и только его и видели. Надо думать, к Орловскому поскакал. Только проку из этого ничуть не вышло. Но не оставил без внимания, и на том спасибо.

— Он не смог тебе помочь? — удивилась я.

— Не знаю, — покачал головой Василий. — Павел Семенович передо мной не отчитывался. Только вернулся оттуда чернее тучи. И говорить со мной не стал. А в скором времени и уехал от нас.

— И с тех пор…

— С тех пор я решил убить Орловского, — сурово сказал Василий, — и попытался это сделать. Три дня в засаде сидел, хотел его подкараулить. А потом меня его мужики выследили, так еле жив от них ушел, две недели кровью плевался. Все кишки они мне отбили. У него ведь в усадьбе целое войско…