Тайны архивов НКВД СССР: 1937–1938. Взгляд изнутри

Еще в начале 1938 года, разбирая бумаги из сейфа ФРИНОВСКОГО (происходило в кабинете ФРИНОВСКОГО и в его присутствии) я натолкнулся на вырезку из протокола допроса, второй или третий оттиск (копия). Чьи показания там излагались, я не увидел, но прочел, что это — показания на ЛЮШКОВА, в которых он изобличался как участник заговора ЯГОДЫ. Увидев, что я читаю этот документ, ФРИНОВСКИЙ мне сказал — «дайте сюда» и отобрал его у меня.

Затем, не помню, какого числа, незадолго до бегства ЛЮШКОВА, через меня были возвращены от ФРИНОВСКОГО ШАПИРО две шифрованные телеграммы ЛЮШКОВА и ЕЖОВА. Эти телеграммы дал мне ФРИНОВСКИЙ с приказанием отнести их ШАПИРО. По дороге я прочел телеграммы. В одной телеграмме ЕЖОВ сообщил ЛЮШКОВУ, что, ценя его заслуги, он предполагает использовать ЛЮШКОВА на руководящей работе в Наркомате и спрашивает — согласен ли он? Вторая телеграмма — ответ ЛЮШКОВА, в которой он сообщает, что рад работать под непосредственным руководством ЕЖОВА и просит дальнейших распоряжений.

Затем, в день получения известия о бегстве ЛЮШКОВА ФРИНОВСКИЙ вызвал меня к себе, приказал одеваться и ехать с ним на телеграф.

Выйдя в коридор, ФРИНОВСКИЙ сказал: «Никому не говорите, бежал ЛЮШКОВ. Николай Иванович расстроен, совсем раскис. Поедем выяснять подробности». В пути туда и обратно ФРИНОВСКИЙ молчал.

Вопрос: Вы не показали еще о проводившейся работе по сохранению и выдвижению заговорщических кадров в системе НКВД и в гражданских наркоматах.

Ответ: Еще на совещании работников УНКВД в 1937 году ЕЖОВ сообщил, что он проводит линию на сохранение в системе УНКВД лиц, о которых он знает, как о врагах. Ежов сказал: «Я, назначая работника, знаю, что он — враг, но пусть он работает, будет работать злей, а потом посмотрим». Последующие действия ЕЖОВА и ФРИНОВСКОГО полностью соответствовали этой установке ЕЖОВА. В системе НКВД сохранялись заговорщики и предатели: ЛЮШКОВ, БЕРМАН Б., МИНАЕВ¹⁵², ГЕНДИН¹⁵³, СЛУЦКИЙ, РЕДЕНС, ВЕЙНШТОК¹⁵⁴, ВОЛЫНСКИЙ, ЖУКОВСКИЙ, УШАКОВ, ЛУЛОВ, ЧОПЯК¹⁵⁵, ГРУШКО, ЯМНИЦКИЙ, ДЕЙЧ […] (абзац подчеркнут красным карандашом — А. Д.)

По вопросу о выдвижении заговорщических кадров на командные посты в гражданские наркоматы могу привести следующие факты:

На МИНАЕВА (бывшего начальника 3 отдела), ГЕНДИНА (бывшего начальника СПО), ВОЛКОВА¹⁵⁶ (бывшего начальника транспортного отдела НКВД), ВЕЙНШТОКА (бывшего начальника тюремного отдела), БЕРМАНА М¹⁵⁷. (бывшего заместителя наркома внутренних дел) имелись материалы, изобличающие их в контрреволюционной подрывной деятельности.

Эти материалы хранились частью у меня и были известны ЕЖОВУ, ФРИНОВСКОМУ, мне, ШАПИРО, КОСТА и МИНДАЛЮ.

Все перечисленные лица, несмотря на наличие изобличающих их материалов, были выдвинуты в гражданские наркоматы […].

Вопрос: Как вы осуществляли заговорщическую связь с ФРИНОВСКИМ после его ухода из НКВД?

Ответ: Я изложу всю обстановку, предшествовавшую переходу ФРИНОВСКОГО в наркомат Военно-морского флота.

Возвращаясь в Москву с Дальнего Востока и зная о своем предстоящем назначении во флот, ФРИНОВСКИЙ в присутствии моем, ГРУШКО, ЛИСТЕНГУРТА и МИНДАЛЯ сказал: «Вот здесь все свои; не хочется и нельзя уходить мне из Наркомата, недоделана большая работа, Николай Иванович (ЕЖОВ) остается один, не вытянет он один, буду добиваться, чтобы оставили в Наркомате». Закончив этот разговор, после паузы, ФРИНОВСКИЙ добавил: «Ну а меня вы знаете, кто будет трепаться, что говорится в моем кабинете, тому — голову с плеч».

По прибытии в Москву ФРИНОВСКИЙ целые дни просиживал у ЕЖОВА.

По приезде Л. П. БЕРИЯ, переселившись в кабинет, который ранее занимал БЕЛЬСКИЙ, ФРИНОВСКИЙ принимал у себя всех начальников отделов. Встретив меня в коридоре, (я работал тогда уже у нового заместителя наркома) ФРИНОВСКИЙ спросил меня, что там БЕРИЯ делает, за что берется?

Я ответил, что новый заместитель Наркома организует секретариат, а о планах его работы мне ничего не известно.

В сентябре 1938 года ко мне зашел ФЕДОРОВ и спросил, бываю ли я у ФРИНОВСКОГО. Я ответил, что нет. ФЕДОРОВ тогда мне сказал, что он бывает у ФРИНОВСКОГО часто, советует мне делать тоже и заходить к нему или в наркомат, а если нет, то на дачу.

Вскоре после этого разговора ФРИНОВСКИЙ позвонил мне по телефону и попросил заехать к нему, чтобы доработать записку о пограничных войсках Дальнего Востока, которую нужно было направить в ЦК. ФРИНОВСКИЙ добавил, что он позвонил БЕРИЯ, чтобы меня отпустили. Я поехал к ФРИНОВСКОМУ. При этой встрече с ФРИНОВСКИМ я вошел в кабинет после выхода оттуда ФЕДОРОВА. ФРИНОВСКИЙ спрашивал, что нового в Наркомате, что делается и что надо закончить записку […]

После этого разговора я у ФРИНОВСКОГО был второй раз, в феврале 1939 года. Приехал к нему после звонка МИНДАЛЯ с передачей просьбы ФРИНОВСКОГО заехать и дать ему справку, что числящаяся за ним шифртелеграмма ЦК № 113/ш передана мною ШАПИРО […]

После этого разговора я ФРИНОВСКОГО больше не видел и не говорил с ним.