Тайны архивов: вырванные страницы

ВАРЕЙКИС ЯКОВЛЕВ

Очную ставку провели:

Начальник 5 отдела ГУГБ НКВД СССР

комиссар государственной безопасности 3 ранга НИКОЛАЕВ

Помощник начальника 5 отдела ГУГБ

майор государственной безопасности ЯМНИЦКИЙ

Помощник начальника 5 отдела ГУГБ НКВД

майор государственной безопасности ЛИСТЕНГУРТ

ЦА ФСБ РФ. АСД № Р-23502. Л. 160–166. Машинопись. Копия. Подписи-автографы Яковлева, Варейкиса, Николаева, Ямницкого и Листенгурта.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ гор. Москва

21 июня 1938 г.

Начальник 3-го отделения 3-го отдела 2 Управления НКВД СССР младший лейтенант государственной безопасности КАЗАКЕВИЧ, рассмотрев следственное дело № 14295 по обвинению ЯКОВЛЕВА Якова Аркадьевича в преступлениях, предусмотренных ст. 58–1а, 58–6 и 58–11 УК РСФСР,

ПОСТАНОВИЛ:

В связи с тем, что следственное дело № 14295 по обвинению ЯКОВЛЕВА Якова Аркадьевича направляется в 9-й отдел 1-го Управления НКВД СССР для дальнейшего следствия, возбудить ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР о продлении срока содержания под стражей ЯКОВЛЕВА Якова Аркадьевича до 21 июля 1938 года.

Начальник 3 отделения 3 отдела 2 Управления НКВД младший лейтенант

государственной безопасности КАЗАКЕВИЧ

«УТВЕРЖДАЮ»

Начальник 2 управления НКВД СССР

Комбриг ФЕДОРОВ

ЦА ФСБ РФ. АСД № Р-23502. Л. 167. Копия. Машинопись. Подписи-автографы Казакевича и Федорова.

Глава 6. Письмо капитана государственной безопасности В. П. Журавлева И. В. Сталину и Л. П. Берии

Перед текстом письма начальника Управления НКВД по Ивановской области В. П. Журавлева напомним Читателю, что Л. П. Берия, назначенный заместителем Ежова в конце августа 1938 года, активно включился в работу по наведению порядка в органах НКВД. Несмотря на активное противодействие «ежовцев», Берия в достаточно короткий срок смог разобраться с технологией репрессивного аппарата, запущенного Ежовым в июле 1937 года.

Одно из его первых сообщений Сталину о так называемом «альбомном» рассмотрении дел осужденных, приговоренных в том числе и к высшей мере наказания – расстрелу, привело Сталина в ярость. Оказалось, что все приговоры о высшей мере наказания, поступавшие от республиканских, краевых и областных органов власти, рассматривались и утверждались в центральном аппарате НКВД небольшой группой сотрудников, которые ежедневно одобряли приговоры местных «троек» и «двоек» о расстреле нескольких сотен человек. Ни о каком индивидуальном подходе в определении судеб осужденных при таком «порядке» не могло быть и речи.

При этом лично Ежов не только не докладывал о таком беспределе в Инстанцию, но, как мы уже писали в предыдущих главах, сознательно скрывал от руководства СССР МАСШТАБЫ репрессий, отправляя ежемесячные и полугодовые отчеты НКВД не в Политбюро, а в свой собственный личный архив наркома, где они и хранятся до сих пор[156].

Но в то время Сталин и догадываться не мог о столь изощренной и коварной тактике своего протеже – Ежова.

Получив сообщение от Берии о методах работы Ежова, Сталин мгновенно понял, что с подобной «социалистической законностью» нужно немедленно заканчивать, и вечером 24 октября 1938 года собственноручно написал следующее распоряжение:

«Т.т. Ежову и Берия

Предлагаю немедля (выделено мной. – А. Д.) арестовать: