Тайны Баден-Бадена

— Своим лгать нехорошо, — пробормотала Анастасия, качая головой. — Ах как нехорошо! Но что делать, придется, видно, тебя послушать…

Сидя в читальне, Михаил проводил девушку тоскующим взглядом. Все вдруг как-то потеряло смысл: убийство Софи, сообщение в газете, его собственное никчемное существование, Баден-Баден и заодно весь подлунный мир. Писатель даже не заметил, как сидевший в углу господин, закрывшийся русской газетой, сложил ее, поднялся с места и бесшумной походкой приблизился к его столу.

— Кажется, нас уже представляли друг другу, — прозвучал возле Михаила знакомый приятный тенор. — Меня зовут Григорий Осоргин.

Глава 16. Соперники

В том состоянии духа, в котором находился Михаил, Осоргин был последним человеком, которого он согласился бы видеть, но писатель посмотрел в безмятежные серо-голубые глаза собеседника, вспомнил о судьбе адъютанта Меркулова — и смирился.

— Да, мы встречались у Меркуловых, — сказал Михаил, поднимаясь с места, — но, кажется, почти не разговаривали. Я не заметил вас, когда пришел сюда, — прошу прощения. Я вовсе не хотел быть невежливым…

Григорий Александрович любезно улыбнулся. Он отлично знал, что Авилов не заметил его, потому что сам Осоргин при его появлении отвернулся и закрылся газетой; но слух у игрока был тонкий, и разговор, который вел писатель с Анастасией Назарьевой, невольно заинтересовал его.

— Не помешаю? — спросил Осоргин.

— Нет, разумеется!

«И какого черта я сказал «разумеется»? — подумал Михаил с досадой. — Все дело в том, что он барин, до кончиков ногтей, да еще пообтесавшийся в Европе… В кресло садится, как король на трон. Жесты — не каждому актеру такие удаются… Не удивительно, что Натали от него без ума, и не только она. Забавно будет, если она решится бросить мужа и сбежит к нему. Хотя нет, кое-кому будет вовсе не забавно…»

— Вы читали русские газеты, что-нибудь попалось интересное? — спросил он вслух, садясь напротив Осоргина.

Григорий Александрович перекинул руку через подлокотник и небрежно покачивал ею в воздухе. Пальцы у него были тонкие, белые, длинные — настоящие пальцы игрока.

— Ровным счетом ничего, — промолвил Осоргин своим спокойным, лишенным эмоций тенором. — А вам?

Михаил пожал плечами.

— Так, пустяки. Цветочница, которая продавала цветы тут неподалеку, упала в воду.

— Ее спасли?

— Нет.

— Жаль.

Разговор все больше напоминал обмен фехтовальными уколами, и писателю было ясно, что долго он не продержится. Слишком уж искушенный ему попался соперник.

— Вас, наверное, удивляет, почему я решился подойти к вам, в то время как мы так мало знакомы, — проговорил Осоргин. — Дело в том, что некоторые слова из вашего разговора с Анастасией Петровной долетели до меня.

— Некоторые?

— Ну например, я услышал свое имя.

— Ничего удивительного, — не удержался Михаил. — Вы играете большую роль в жизни ее… родственницы.

Осоргин улыбнулся, наклонился вперед и все тем же ровным, спокойным голосом произнес:

— Еще один намек подобного рода, милостивый государь, и я сверну вам шею. Это понятно?

И выражение глаз у него сделалось такое, что Михаилу окончательно расхотелось пикироваться с этим красивым, изысканно одетым, и, как он только что понял, опасным господином.

— Вижу, что понятно, — уронил Осоргин, откидываясь на спинку кресла. — Кто вы вообще такой? Я наводил о вас справки. Живете в Оттерсвайере, куда приехали с одним чемоданом, общаетесь с литераторами, наносите визиты графине Вильде…

— Какое вам дело? — сердито спросил Михаил.

— Ходите в казино с Петром Николаевичем, — спокойно продолжал Григорий Александрович, словно не слышал своего собеседника, — а княгиня Хилкова уверяет, что вы дерзкий молодой человек, себе на уме.

— Мумия? — неосторожно вырвалось у Михаила. Однако именно это слово растопило лед: Осоргин засмеялся.

— Только не вздумайте сказать ей или кому-нибудь из ее друзей, какого вы о ней мнения, — заметил он. — Бедная Марья Алексеевна уверена, что для своего возраста она еще держится неплохо. Впрочем, как она говорит всем, кто согласен ее слушать: «Ах, если бы вы могли видеть меня полвека назад!»

— Охотно верю, что и век тому назад она смотрелась прекрасно, — отозвался осмелевший Михаил.

— Особенно если учесть, что ее тогда не было в природе. — Осоргин усмехнулся, давая понять, что оставляет последнее слово за собой. — Впрочем, я хотел говорить вовсе не о ней и даже не о Петре Николаевиче. Он взрослый человек и имеет право ходить в казино, когда пожелает, но мне не нравится, что Анастасия Петровна тоже начала играть.

— Ее сбила с толку одна дама, которая заявила, что Анастасии Петровне везет в игре, — ответил Михаил и пустился в пространные объяснения. Осоргин внимательно выслушал его и задумался.

— Насколько я понял, мадемуазель Назарьева вам доверяет, — промолвил он наконец. — Могу я попросить оказать мне одну услугу? Ничего особенного она от вас не потребует. Я дам вам три золотых, вы вернете их Анастасии Петровне и скажете, что выиграли их в казино.