Тайны Белого движения. Победы и поражения. 1918–1920 годы

«„Я Львов, Перемышль брал, но такого боя не слыхал, — говорит раненый полковник. — Они из Новороссийска тридцатью пятью тяжелыми орудиями палят. Слышите? Залпами…“ Артиллерия ухала тяжелыми страшными залпами, как будто что-то громадное обрывалось и падало…»[29], — пишет Роман Гуль. Добровольцы продолжали медленное продвижение к городу. Брали предместье за предместьем, медленно вышли на окраины. Потери Добровольческой армии исчислялись тысячами, были ранены командиры кубанцев Сергей Георгиевич Улагай и Петр Константинович Писарев, командир донских казаков Лазарев. Унесен с поля боя командир Партизанского полка генерал Казанович… В тылу у белых в станицах шли великопостные службы. «Старенький священник прошел в церковь. Пахнет свежим весенним воздухом и ладаном. Мерцают желтые огоньки тонких свечей. Священник читает тихим голосом. Поют. Молятся раненые. Плачут склонившиеся женщины-казачки… А со стороны Екатеринодара ревет артиллерия»[30], — пишет мемуарист-очевидец.

При наступлении ночи бой не закончился, однако это не продвинуло Корнилова ближе к намеченной цели, а из Новороссийска на помощь к красным пришло еще несколько поездов с «революционными» матросами. 29 марта к Екатеринодару подтянулся арьергард Маркова, вступив с ходу в бой и заняв сильно укрепленные большевиками Артиллерийские казармы: «Скоро показался и Марков. Идет широким шагом, размахивая нагайкой, и издали еще на ходу ругается: — Черт знает что! Раздергали мой Кубанский полк, а меня вместо инвалидной команды к обозу пришили. Пускали бы сразу со всей бригадой — я бы уже давно в Екатеринодаре был. — Не горюй, Сережа, — отвечает Романовский, — Екатеринодар от тебя не ушел…»[31] За ним двинулся Корниловский полк, который лично повел в бой подполковник Неженцев, вскоре раненный пулей в голову: «…Он чувствовал, что наступил предел человеческому дерзанию и что пришла пора пустить в дело „последний резерв“. Сошел с холма, перебежал в овраг и поднял цепи. „Корниловцы, вперед!“ Голос застрял в горле. Ударила в голову пуля, он упал; потом поднялся, сделал несколько шагов и повалился опять, убитый наповал второй пулей»[32]. На смену ему полк повел полковник Индейкин и вскоре был ранен и отнесен в тыл. Командира партизанского батальона капитана Курочкина сразила шальная пуля… Корниловский полк, оставшись без командиров и существенно поредевший, приостановил продвижение, и его атака захлебнулась.

На помощь корниловцам спешил раненый Казанович, вставший во главе Резервного полка. Полк прорвал оборону красных и вошел в город, однако вскоре Казанович увидел, что его успех не поддержан другими полками, продолжил продвижение всего с 250 людьми к центру города, по пути захватывая повозки с фуражом и хлебом. На командном пункте добровольцев оставалось всего трое живых командиров. Принявший командование над остававшимися еще в живых корниловцами А. П. Кутепов не мог собрать остатки полка и быстро направить его за уже далеко ушедшим Резервным полком Казановича, до Маркова не дошло донесение, отправленное Казановичем из центра Екатеринодара. Под утро 30 марта 1918 года, не дождавшись помощи, Казанович приказал полку двигаться назад, из города. Построившись в колонну, Резервный полк возвращался к своим. Встречаемые по пути красными разъездами, добровольцы рекомендовались «красным кавказским полком» и одно время шли в рядах красных, возвращающихся на покинутые позиции. Солдаты двух сторон перемешались друг с другом и шли, мирно беседуя, куря и обсуждая недавний бой. Так дошли они до линии фронта, и здесь красные с удивлением обнаружили, что колонна «красного кавказского полка» с захваченными обозами не остановилась на линии обороны, а продолжила движение дальше, за линию фронта. Погодя немного, красные открыли огонь, однако полк Казановича был уже далеко.