Тайны боевых искусств Украины

Такая ситуация сохранилась и в более поздние времена. Ван-Ван Ларский, московский офицер, участник Кавказской войны, вспоминал, что десяток-другой черноморских казаков в бою был гораздо надежнее, чем рота московских солдат (81, 30). Вообще, тогда в Европе бытовало убеждение, что границы Московии расширяются в седле казацкого коня. И как же Москва «отблагодарила» казакам за их рыцарство? После победного окончания турецкой войны, она, в 1775 году коварно уничтожила Запорожскую Сечь, и начала обращать казаков в крепостничество, а их земли бросилась раздавать разным пришельцам. Когда началась новая турецкая война московские власти вновь призвали казаков, а когда те разгромили турок, сразу же переселили их на Кавказ. И во время войны с Наполеоном казачье ополчение, которое добровольно сформировалось на бывшей Гетманщине, снова было отдано в крепостничество, а часть переселено на Кавказ. Во времена подавления польского восстания в 1831 году снова на призыв правительства казаки добровольно, на собственные средства, сформировали 8 конных казачьих полков. После подавления восстания «в награду» за помощь все казаки этих полков были насильно отданы в рекруты (215, 275–387). И такая ситуация была характерна в течение всей трехсотлетней истории «воссоединения двух братских народов» — украинцы воевали за империю, а в награду она их все больше угнетала. И теперь, во времена независимости Украины наши восточные соседи любой ценой пытаются навязать нам какие-то соглашения о совместном военном сотрудничество, обороне границ и т. п., ведь надо же кого-то бросать в горячие точки на подавление борьбы за независимость кавказских народов или кого-то другого. Но сейчас уже нет дураков, пусть теперь сами московиты защищают свою «Москву-матушку» силами своих «чудо-богатырей».

2.3. Развитие чрезвычайных возможностей казаков. Воины-смертники

Гетман украинского казачества Владимир Мулява в своем интервью «Украинской газете» приводит интересный исторический документ — письмо визиря султана, в котором тот оправдывается по поводу сдачи крепости. В частности он пишет: «Когда защитники крепости увидели в море казаков, которые приближались, то начали хохотать, потому что тех безумцев было не более 2 тысяч, а турецкого гарнизона — более 30 тысяч. Кроме того, у защитников крепости были пушки, на стенах в чанах кипела смола. Но когда казаки начали карабкаться на стены, туркам показалось, что это не люди. Ведь разве может, облитый горящей смолой человек хохотать так, что слышно в каждом уголке крепости? Разве может человек, которому отрубили руку, перехватить саблю левой рукой и зарубить еще трех янычар? Может ли, утыканный со всех сторон ядовитыми стрелами человек идти на ряды янычар, а те словно окаменевшие, не в состоянии поднять на него оружие? Разве может человек, когда ему разрубили саблю, схватить янычар за ногу и им убивать других защитников крепости?» (172, 8). Владимир Мулява вывел интересную теорию о таких сверхчеловеческих способностях запорожцев. Согласно этой теории, они превращались в казаков, которые долгое время находились на турецких галерах, и это было результатом выживания в ужасных условиях путем естественного отбора. Безусловно, эта версия заслуживает на существование, но вызывает много вопросов. Во-первых, не все казаки побывали на галерах. Во-вторых, подобных свидетельств очень много, и идут они еще с княжеских времен.

Запорожец в бою. Рисунок А. Герасимова.

Казак в бою. Рисунок Г. Струнникова.

Например, в битве на Калке Данило Галицкий, который в первых рядах атаковал татар, был ранен в грудь. Но несмотря на ранение, которое он даже не заметил «через силу и мужество возраста своего», Данило до конца битвы «крепко боролся побивая татар». И только после битвы он «почувствовал рану на теле своем», — свидетельствует летописец (34, 28). Подобные факты зафиксированы и в других источниках. Так, французский автор Ла Круа, рассказывая о героической обороне Чигирина в 1678 году, пишет: «Турки заявляли, что они понесли слишком большие потери и никогда не встречались с таким сильным сопротивлением, которое им оказали казаки, которые, потеряв одну руку, продолжали сражаться второй, пока не умирали» (230, 229).