Тайны большого леса

– Я видел примерно такую же равнину, на которой растёт и наш Лес. Но там холодно и воздуха маловато, поэтому на байке не долететь. Да и на «вертушке» тоже. Нужна ракета.

– Может, от запасов Демонов Войны остались?

– Вряд ли, но посмотрим.

Максим сориентировался, помня переговоры с Лесом, и увеличил скорость до максимально возможной, позволявшей седокам терпеть пронизывающий поток воздуха.

Редошкин съёжился за спиной Максима, пряча голову. Ему приходилось хуже, чем пилоту, защищённому козырьком блистера, и, пожалев спутника, Максим снизил скорость примерно до восьмисот километров в час.

Приборная панель инопланетного мотоцикла напоминала щель, в которой мелькали светящиеся фигурки, и он уже научился по их конфигурации определять скорость аппарата. В данный момент в щели мигали четыре треугольничка и две чёрточки, что и читалось пилотом как восемьсот километров в час.

Светило Большого Леса сместилось правее, удаляясь.

Цвет равнины внизу изменился, стал буровато-жёлтым.

Редошкин первым заметил эту метаморфозу.

– Командир, под нами вроде как осень.

Максим повертел головой, рассматривая пейзаж под аппаратом. Заинтересовался явлением, снизил скорость и опустил аэробайк до километровой высоты.

Действительно, Лес внизу изменился.

Во-первых, стал ниже, во-вторых, его «семьи» начали формировать длинные языки вдоль ровных, как борозды от граблей, оврагов.

– Сколько мы пролетели? – спросил Редошкин.

– Не меньше тысячи кэмэ.

– Похоже, под нами когда-то разыгралось нехилое сражение. Вон какие шрамы остались.

– Вполне допускаю.

– Лес тебя не предупреждал?

– Нет.

– Посоветуйся.

– Не сейчас, это тебе не по мобиле разговаривать.

Аэробайк снова набрал высоту и увеличил скорость.

Ландшафт под аппаратом продолжал изменяться, и примерно через полчаса лесные заросли измельчали до полос низкорослого красного кустарника. Затем появилась полоса знакомых «мангров»: многоходульные деревья, наклонившие стволы в одном направлении, образовали многокилометровый пояс наподобие буферной зоны, отгораживающей лес от какого-то образования впереди.

– Что это?! – удивился Редошкин.

– Плантоиды, – пробормотал Максим.

– Что?!

– Лес окружает участки с негативной экологией искусственными растениями, биороботами, так сказать. Костя назвал их плантоидами.

– Зачем? Я имею в виду, зачем Лес выращивает эти… планктоиды?

– Он создаёт нечто вроде лекарственной блокады вокруг опухолей. Там, где мы высадились, образовались болотца вокруг воронок, и почти все они окружены такими поясами «мангров» и «баобабов».

– Вспомнил.

– Ну, вот, а здесь, наверно, бухнуло что-то посерьёзней.

На горизонте появилась тёмная полоса.

«Ещё один лес»? – подумал Максим озадаченно.

Однако это был не лес.

Пояс «мангров»-плантоидов сменился поясом жёлтых, с багровыми оспинами песков, которые превращались в бликующую перламутровой глазурью волнистую гладь вплоть до гигантского провала в земле.

Аэробайк вылетел к краю котлована, и Максим остановил аппарат.

Размеры провала поражали! Его диаметр достигал не менее десяти километров, а глубину измерить вообще было невозможно, так как большая часть дыры пряталась в тени. По первому впечатлению Максима глубина воронки была не меньше двух-трёх километров.

– Ни хрена себе! – восхитился Редошкин. – Это что же здесь рвануло?! Надеюсь, не термоядерная бомба?

– Если бы я знал… – пробормотал не менее ошеломлённый Максим, подумав, что Лес почему-то не предупредил его об опасности радиоактивного заражения. Для самого Леса радиация не играла большого значения, но людей она могла убить в два счёта.

Аэробайк набрал высоту.

При этом чёрная пропасть под ним ещё больше выросла в размерах, и Максиму показалось, что она с тоской – не с угрозой! – посмотрела на него.

– Уф! – выдохнул Редошкин.

– Ты что? – оглянулся майор.

– Взопрел!

– Представляешь, чем воевали Демоны Войны?

– Удивляюсь, как они не разнесли на куски родную вселенную!

– Я тоже.

– Может, это и есть Крепость?

Максим привычно прислушался к своим ощущениям.

Знакомый холодок просквозил позвоночник, открылись невидимые бездны, не воспринимаемые сознанием, и закрылись вновь.

– Нет, это не Крепость. Очевидно, в этом месте стоял какой-то укрепрайон, и его накрыли энергетическим ударом. Не думаю, что ядерным, радиацией не пахнет.

– Она же не пахнет.

– Это я образно. Мой организм чует такие вещи.

– Повезло.

Аэробайк поплыл над развёртывающейся под ним пропастью.

Затылок свело неприятным теплом.

Максим невольно поднял аппарат выше, пытаясь отстроиться от негативных ощущений. Но поток странного тепла, волнами поднимающийся снизу, продолжал щекотать кожу затылка, и майор резко увеличил скорость, уводя аэробайк к границам провала.

Мысль, что провал продолжает излучать вредные флюиды, даже если это была и не известная по школьным учебникам радиация, вполне могли оказаться правильной.

Дыра в оплавленной почве отдалилась, превращаясь в тёмное пятно на жёлто-красном фоне.

Стало легче дышать.

– Далеко ещё до Крепости? – ожил Редошкин.